Старик хохотал, ему было настолько весело, что в какой-то момент перехватило дыхание — подавился собственной слюной. А Дарьян немного, скажем так, недоумевал от происходящих событий. Собака, чей нос был испачкан, видимо, в сметане, радостно лизнула ему щеку и принялась носиться по лагерю, ударяясь о каждое дерево, куст и, в конце концов, наступила на куриное яйцо.
Улыбка сползла с лица старика, он склонил голову к коленям и скорбно, но довольно громко произнес: «Вот и настал конец жизни собаки Баскервиллей».
И в тот же миг в лагерь явился пернатый хаос, чьё имя вызывает неистовый ужас в сердцах людей, которые хотя бы однажды общались с Петром Чайковским. Дикая и неадекватная, но в то же время очень умная птица по кличке Марфа, с воплями набросилась на бедную собаку. Та отчаянно заскулила и бросилась прочь, куда угодно, лишь бы не находиться к этому куриному созданию ближе, чем за несколько километров.
— Марфа, «цоб-цобэ!» — радостно подозвал птицу старик, снял с веточки, которую держал над костром, подгоревшую зефирку, бросил курице. Та жадно подхватила лакомство и поскакала в ту же сторону, куда в панике убежала жучка.
Дарьян присел рядом с шалашом, над входом которого, кстати, висела табличка с надписью: «Welcome to Hell!». А старик потянулся сладко, протяжно зевнул и резко выпрямился, вспомнив, что забыл достать из костра…галоши. Он там их сушил. Разумеется, они высохли, до комочков из расплавленной резины. Самое забавное, что старик сохранял абсолютное спокойствие.
— Не похож он на Холмса, — произнес про себя Дарьян. Странные действия старика, да ещё эта курица заставили его, то бишь, Ватсона усомниться в том, что все происходящее реально.
«Старик?» — думал «Ватсон». «Марфа?» — думал «Ватсон». «Курица?» — думал «Ватсон». «Почему меня так настораживают эти слова, не понимаю», — думал «Ватсон».
Старик улыбнулся, махнул рукой, выкинул сгоревшие галоши и вытянул к костру протез — погреться. Правую же ногу, здоровую, оставил на земле. Почесал протез.
Дарьян с трудом, но все-таки поднялся с земли.
— Руки исцарапаны, — заметил он. — Почему я одет в лохмотья и на ногах… кеды? — опешил Дарьян. Эмоции и мысли создавали в его голове броуновское движение. Тут он почувствовал, что большим пальцем ноги стоит на земле. Подтянул правую ногу, чтобы осмотреть подошву. Кеды, как оказалось, были изношены так сильно, что помимо дырки в районе большого пальца, на подошве полностью был стерт протектор.
— Конечно, понимаю, что Ватсон с Холмсом жили на съёмной квартире, но сомневаюсь, что их квартирой был шалаш в лесу, — проворчал Дарьян, и окончательно убедил себя в том, что все происходящее — ничто иное, как результат бурной ночи и чьих-то злодеяний.
Перед глазами стали мелькать образы незнакомых ему людей, посёлка, который ночью он так уверенно называл Лондоном.
— Знакомая ваша, Ватсон, Кристина Агатовна, письмо написала, что уехала на экспрессе на Восток в уездный город ревизором… Горе ей от ума! — вставил, придуманную им новость дед, чем окончательно убедил Дарьяна — Ватсона в том, что происходящие события — игры разума старого негодяя, Петра Ильича Чайковского. Тот в данный момент надевал на палку новую порцию зефирок.
Несмотря на то, что Дарьян был уже почти уверен в том, что старик его дурит, события прошедшей ночи помнились ему лишь отрывками. Даже этого старика он помнил очень плохо. Поэтому парень решил пока играть по правилам старика, интереса ради. Да и к тому же он был уверен, что дед знает намного больше, чем он. А кстати, если режиссер дал Дарьяну роль Ватсона, то где же его трубка? Парень сунул руку в карман — металлическая скрепка и открытая пачка «Беломора».
«А я думаю, почему у меня во рту привкус, будто я лет двадцать зубной щетки в руки не брал», — подумал и скривился Покровский. Он направился к старику, стараясь сдерживать в себе бурные эмоции, чтобы не вступить в конфликт со злодеем.
— Беляш с тестом будешь? — дед достал из кармана завернутый в носовой платок беляш.
«Старик…» — осенило Дарьяна. Всей картины он не вспомнил, однако старика, который являлся для него и товарищей нежелательной личность номер одни — вспомнил. Разозлился. Он даже хотел схватить деда за шкирку и отлупить, как первоклассника за двойку в дневнике. «Однако, конфликт с единственным, на данный момент, связующим звеном с прошлой жизнью, ни к чему полезному не приведёт. Пожалуй, опрометчиво нападать на человека, который в свои семьдесят лет, будучи без ноги, свободно перемещается по тайге, с курицей на поводке…» — подумал парень.
Тогда Ватсон Покровский прикрыл глаза. Постарался расслабить челюсть, потому что в гневе стиснул зубы так, что из коренного вылетела дорогущая пломба. Отдышался и весьма сурово обратился к старику.
— Холмс, — начал Дарьян, — вам врач запретил жирное есть, а вы беляши с собой таскаете!
Старику, раз он не желал быть раскрытым, пришлось включить актерские способности и подстроиться под нелинейное развитие выдуманного им сюжета.
ebooksa