Наблюдая за Большой медведицей

В комнату вошел Квазимодо. Взгляд серьезный, королевский, деловой.

— Рассказывай, Эйнштейн, что случилось? — спросил он и сел не на свое кресло, а подальше от Валенова — на табурет у камина.

В этот раз егерю не хотелось много говорить.

— Он мой дом сжег. Он — один из них! — егерь показал на Тощего.

Квазимодо открыл рот, чтобы ответить, но его прервал Барсик.

— Извините, что прерываю, господин главнокомандующий войсками Закуса, но смею сообщить, что это не полный состав банды, — церемонно произнес мальчик.

— Что этот малой себе позволяет? — возмутился егерь. — Как он с вами разговаривает!

Бабка же и Квазимодо не отреагировали, словно дерзкая речь мальчишки — обычное явление.

— Вы к ним в лагерь послали мужика с вилами, — продолжил тот, — зря! Самый большой из них, на зомби похожий, дал мужику пощечину и отправил в нокаут. Бедняга даже слова сказать не успел!

Баба Соня приподняла бровь.

— Мы пытались уговорить его пойти с нами, но он схватил меня, привязал к дереву, сунул в рот яблоко и ушёл в палатку! — продолжил рассказ Барс.

— Это бесполезно, — вставил Роман, — мой вам совет — оставьте Могильникова в покое…

— Мы понимаем, что доставили вам немало проблем, но давайте уже придём к какому-нибудь консенсусу и не будем тратить ни ваше, ни наше время? — перебила Романа Элина.

Кира ткнула её в бок, намекая, что сейчас ей бы лучше помолчать.

— Страх вы совсем потеряли, черти! — занервничал егерь. — Предлагаю их в темницу на недельку посадить, пусть подумают!

— Рот закрой! — рявкнула бабка.

Квазимодо сидел молча, хотя обида на себя самого из-за такого нелепого поступка, как удар в лицо пленному, одолевала его. Решил съесть шашлык, а шашлыка и нету. Ближе всех к его тарелке сидел Роман, ему, естественно и досталось.

— Мало того, что ты привел на мою территорию дикарей, мало того, что ты сорвал мне свадьбу, украл у меня невесту, а твои люди разгромили половину поселка, так теперь, — встал из-за стола Квазимодо, — теперь ты еду с моего стола воруешь! Как у тебя наглости хватило?

Валенов опешил.

— Чего? — осторожно произнес он.