— Гвозди? — ей все-таки удалось произнести слова и даже словосочетания. — В рюкзаке? В походе?
— Я же говорил, я очень запасливый, — неловко ответил Тощий.
Лея развела руками, не зная, что ответить. Пошла к Мишкиному рюкзаку за гвоздями, а Худогубкин принялся разбирать кучу веток на месте упавшего шалаша.
Лея раскрыла рюкзак и… Автор комедии думает, что все помнят фразу Киры — «заставила Тощего нести палатку в наказание…». Эту самую палатку, хорошо утрамбованную, Лея и вытащила из рюкзака Худогубкина.
— Миша, позволь спросить, ты шалаш своими умелыми ручками для меня строил? — спросила Лея.
Тощий почесал затылок, повернулся к ней, увидел у девушки недовольное выражение лица и… палатку в ее руках. О существовании данной вещи он забыл напрочь. Миша попытался Лее рассказать, как палатка у него в рюкзаке оказалась, но от волнения запинался и никак не мог выдать внятное объяснение.
— То есть ты спал… А я, не особо воинственная девушка, ночью одна в тайге собирала ветки для шалаша, который ты же потом и разрушил! А палатка, тем временем, лежала у тебя в рюкзаке? — подозрительно спокойно спросила Лея.
Тощий снова попытался оправдаться и снова смешал все слова в кучу. Самое понятное, что ему удалось сделать — развести руками.
Лея крепко сжала в руке мешок, в котором лежала палатка, подошла к Тощему. Тот испугался, сделал несколько шагов назад, наткнулся на порушенный шалаш и упал, попав попой прямо на большой сучок. Закряхтел, перекатился на землю. Парень просто испугался, что Лея, по своей привычке драться подручными предметами, залепит ему палаткой.
— Ну, вот и ночуй в своем шалаше, чего труду зря пропадать! — твердо сказала девушка.
— Но я… — Тощий все же попытался напроситься в палатку, но Лея фыркнула и отошла к дереву. Все предложения Тощего помочь она отвергала, хотя собирала палатку впервые в жизни и почти час соображала, как правильно вставлять дуги в каркас. Потом — как и куда втыкать колышки.
Обиженный на весь мир Тощий сел возле «разбитого корыта», не желая ничего делать. Сидел и раздумывал, от чего умереть: от голода или от холода? Пока ветер не подул, и не стало ещё холоднее. Умереть от холода — холодно. Умереть от голода — голодно. Конечно, Лея бы в беде его не бросила, но… В общем, пришлось Мишке поработать.
Ветка за веткой, синяк за синяком, и Тощему удалось отстроить себе жилище. Он накрыл шалаш тентом и встал у входа, уперев руки в бока. Даже чувство голода от гордости пропало. Счастье длилось недолго. Подошла Лея, оглядела его творение.
— Тебе бы не мешало укрепить его с левой стороны, а то как-то неуверенно он стоит.
— Мой шалаш, как хочу, так и делаю! — фыркнул Тощий. Лею такое высказывание задело. Она развернулась и отошла, немного прибралась в лагере, положила свой рюкзак в тамбур, залезла в палатку, напоследок буркнув Мишке: «Добрых снов!»
Тощий скорчил гримасу, но девушка ее не увидела. Подготовив в шалаше место для сна, он зевнул и залез внутрь. Улегся. Спустя минут десять, затекла рука, Мишка вытянул ее, задел каркас своего жилища, и оно рухнуло прямо на него.
— О, Боги! — отчаянно пропищал Тощий.
Лея, укрывшись в спальном мешке с головой, старалась не реагировать на Тощего — обиделась. Лежала и боролась со своим сердцем, которое нашептывало: «Помоги ему, ведь ты его любишь. Ну, помоги! Помоги, иначе я от тебя не отстану! Что же ты за бессердечная лошадь такая, а ну, вставай!». В этот самый миг девушка услышала писк: «Лея, прости меня…» Сказано это было с таким отчаянием, что казалось, Тощий вот-вот заплачет. Лея не выдержала. Глубоко вздохнула, вылезла из спальника и отправилась спасать своего ненаглядного. Вызволила его из-под веток, обняла и шепнула на ушко: «Дурачок ты, Миша!». Она посмотрела ему в глаза, тот улыбнулся в ответ.
В общем, переместился Тощий в палатку, забыв убрать с «улицы» свой раскрытый рюкзак. После недолгих разговоров двое уснули. Причем, Лея сначала дождалась, пока уснет Мишка, чтобы можно было его обнять, а тот бы ее не оттолкнул.
«Во втором» лагере…
ebooksa