— Элина, Юля, принимайтесь за обед, мы с Дарьяном воду принесем. Кира, Эдкевич — займитесь уборкой в лагере. Тощий! — позвал Мишку Валенов. Тот не ответил.
— Роман Александрович, я с ним поговорю. Не трогайте пока ни его, ни Лею, — попросил Эдкевич. Валенов кивнул, взял котелок, и они с Дарьяном ушли.
— Да, Миша, спальник сжечь — это сильно, — произнесла Кира.
Эдкевич подошел к Тощему, сел рядом: «Как ты, Худогубкин?»
Тощий тяжело вздохнул, не отрываясь от созерцания противоположного берега.
— Понимаю, Миша, сам сталкивался с приключениями, которые любовь преподносила. Послушай, кстати, похоже, у вас с Юлей действительно ничего не было — интимной жизни, в смысле. Это Дарьян накуролесил ночью в поселке с дояркой с улицы Дебильной.
— Не было, я так и думал. У меня ни разу в жизни не было интимной близости с девушкой, — вздохнул тот, — я бы точно запомнил событие. Не знаю, как та пачка в руки мне попала.
— Да, неважно, Миша, как она попала тебе в руки. Важно — настоящее. А в настоящем времени вы с Леей чуть не убили друг друга, — хмыкнул Эдкевич, — не нужно было тебе ее спальный мешок в костер кидать…
— Она «убила» Йорика! — перебил Эдкевича Тощий.
— Пластмассовый череп? Велика потеря! Но Лею можно понять. Миша, любовь — это болезнь, опухоль, пусть и доброкачественная. Когда человек ею заражен, он ведет себя очень странно, — Эдкевич улыбнулся, — она тебя любит. Она терпела твое к ней ужасное отношение, обижалась, но все равно шла и обнимала — это любовь, Миша! И новость о том, что у вас с Юлей что-то было — ранила её сердце. А ты её спальник сжег…
— А она мой рюкзак выкинула, и как я теперь без вещей! — повысил голос Мишка.
— Ты любишь ее? — спросил Эдкевич. — Представь, как выглядела бы твоя жизнь без нее. Любишь?
Тощий повернулся к реке, закрыл глаза и тихо произнес:
— Я понимаю, что она была частью моей жизни, но я боялся… И сейчас… Я не могу без нее. Как я раньше не понимал этого…
— Тогда забудь про рюкзак, про все ссоры — это мелочь. Истинная любовь — явление редкое и бесценное. Это не банальная химия, которая со временем растворяется. Судя потому, что она ради тебя делала и делает, ты для нее — часть жизни. Она чем угодно ради тебя, дурака пожертвует!
Разговор прервал мат Могильникова. Оба посмотрели с обрыва вниз — патологоанатом лежал в кустах навзничь.
— Упал, видимо, — констатировал Эдкевич. — Итак, твое решение, Миша? Я бы, не раздумывая, прямо сейчас пошел к ней! — он улыбнулся, похлопал Тощего по плечу и ушел.
Миша еще некоторое время сидел в одиночестве, думал о всей этой ситуации. Обида из-за Йорика, из-за выброшенных в реку вещей… Какое место в его жизни занимает Лея? «Она любит… А я… Она — лучшее, что я встретил в жизни!»
Тогда Тощий поднялся с земли и пошел к горке, на которой сидела Лея. Шел бодро, уверенно, но чем ближе подходил, тем ему становилось страшнее. Даже думал вернуться к обрыву, лишь бы избежать разговора, но понял, что ему очень сильно хочется ее обнять, успокоить, чтобы не плакала.
— Не могу больше видеть её слезы… Похоже мне самому не хватает ее объятий. И того поцелуя! — при мыслях об этом поцелуе Миша засветился, как медный таз. Выдохнул, поднялся по еле заметной тропинке, по пути несколько раз упал… Ну, это же Миша Худогубкин.
ebooksa