Наблюдая за Большой медведицей

— Бывший уже жених! Он — смотритель в поселке, его глава! Квазимодо Никифорович, — невеста вернулась в салон, — но теперь ведь ты мой жених! — она попыталась обнять парня и страстно поцеловать.

— Идите вы лесом, я жить хочу! — крикнул Роман, завёл двигатель и рванул вперед в надежде ускользнуть из лап сельских хулиганов.

К счастью, но не Валенова, машина заглохла через пять метров и больше не заводилась.

— Дело сделал, и бежать? — теперь уже сурово спросила невеста. — Ну, дружок, в таком случае, я тебя не знаю, — она скрестила руки и отвернулась от Романа. — Квазимодо скажу, что ты маньяк и насильник, негодяй!

Валенов открыл дверь и выпал, как мешок картошки, из машины.

— Стой! Хуже будет! — грубо закричала старушка, сидевшая за рулём трактора, из одного «уазика» снова раздались выстрелы.

Невеста бросилась вслед за Романом. Валенов бежал, орал, звал на помощь и считал секунды до своего, как он думал, судного часа. Машины, трактор и Квазимодо Никифорович добрались до угнанного им транспорта.

Вскоре трактор остановился, из него вышла бабулька сатанинской внешности, с бельмом на глазу и топором в руках. Она подошла к угнанной машине, открыла капот и начала возиться с двигателем. Мужичок на лошади догнал невесту и слез с коня. Это был армянин невысокого роста, с пузиком, смешными усами, имевший на ногах красные резиновые сапоги.

— Ты не понимаешь, я люблю его! — пролепетала невеста, указывая на упавшего Романа Александровича.

Брошенный жених достал самодельную сигаретку, закурил, прищурился и равнодушно спросил у неё:

— Давно?

— Так… с ночи… — пролепетала коварная изменщица.

Армянин хмыкнул, затянулся и спросил?

— А брата моего?

— Уже не люблю! — гордо ответила невеста.

— А грибника нашего? — снова спросил армянин.

— А смысл его любить, он же позавчера помер! — улыбнулась невеста.

— А парня того, что вчера корову с лошадью перепутал и в поле ускакал на ней? — приподнял брови армянин и затянулся. — Один из его друзей был, кстати, — мужик показал на Валенова.

Невеста скрестила на груди руки и отвернулась, как бы давая ему понять, что обиделась. Однако вскоре решила перевернуть все события с ног на голову, обвинив во всех грехах своего жениха.

— Значит, так я тебе нужна была, раз отдал первому попавшемуся сумасшедшему, — отрезала она.