Глава 26
Купец первой гильдии Семен Тимофеевич Крашенинников жил в особнячке. Немаленьком таком, размашистом. По архитектуре он был похож на дом Игнатьевых, а по оформлению… Дорого-богато. Куча лепнины, статуи у фонтана в парке, кованая решетка ворот, отсыпаные красноватым гравием дорожки — это снаружи. Золото, золото, золото — это внутри. Чтобы не тратиться на извозчика, я взял один из пригнанных на переделку мобилей. И рядом с роскошными лимузинами, привезшими других гостей, смотрелся откровенно нищенски. Нет, одет я был качественно: и ткань, и покрой, и пошив — все было на высшем уровне. Но презрительный и несколько брезгливый взгляд лакея, отворявшего передо мной двери особняка, заметил. Ну да, я ведь поверх костюма накинул плащ, чтобы не запылить и не забрызгать грязью наряд. Да и на голову нацепил клетчатое английское кепи, а не франтоватый цилиндр. В целом — оборванец. Но мне на это было наплевать, я сделал морду кирпичом и, не глядя по сторонам, шагнул через порог.
В доме было шумно. Слуги принимали одежду прибывших гостей, мужчины вели беседы в ожидании дам, а дамы в отдельной комнате поправляли туалеты и пудрили носики. И, наверняка, сплетничали. Мне ждать было некого, и я, сориентировавшись с помощью слуг, отправился в гостиную.
Прием, устроенный Крашенинниковым, по числу гостей заметно уступал памятному балу баронессы Сердобиной. Но при этом намного превосходил танцевальный вечер той же баронессы. Отличие было еще и в том, что приглашенные — кроме меня — были членами семьи. Поближе, подальше, двоюродные и троюродные дядья и тетки, племянники и племянницы… В общем, достаточно много народа. Я никого из них не знал, даже самого хозяина. Оставалось надеяться, что меня-то знают и те, кому я нужен подойдут сами.
Так и случилось. Не успел я завершить первый проход по залу, как ко мне подлетел смутно знакомый толстячок с ухоженной шкиперской бородкой.
— Добрый вечер, Владимир Антонович. Рад, что вы решили посетить наш скромный семейный праздник. Ах да, я не представился: Крашенинников Семен Тимофеевич.
— Очень приятно, — ритуально кивнул я.
Наверное, что-то такое промелькнуло у меня на лице, и хозяин дома это уловил:
— Что, не похож на купца? — рассмеялся он.
— Не слишком. По крайней мере, не похожи на лубочный типаж. Купцу полагается быть большим, дородным, чтобы борода лопатой, в хромовых сапогах гармошкой, красной шелковой рубахе, и чтобы тугая мошна была подвязана к золотой опояске.
— В красной рубахе, говорите? — снова рассмеялся Крашенинников.
— И в сапогах, — подтвердил я. — А иначе — какой же это купец?
И тут я вспомнил, где видел этого человека.
— Скажите, Семен Тимофеевич, это ведь вы давеча на ипподроме поставили сотню вместо меня?
— Вспомнили, да? — улыбнулся купец. — Было дело. Так и росту на вложенный капитал получил сто процентов.
— А если бы я проиграл?
— Ну что ж, приходится и купцам рисковать. Случается порою в зряшное дело деньги вложить. Но я был уверен в вашей победе, так что риск посчитал ничтожным.
— Приятно слышать.
— А мне приятно, что я в вас не ошибся, — вернул комплимент хозяин. А теперь идемте, я представлю вас гостям.
Меня познакомили со множеством людей, большинство из которых я не запомнил. Обратила на себя внимание хозяйка, Мария Евграфовна. Вот она вписывалась в типовой образ купчихи просто идеально: сверхдородная женщина с тройным подбородком, парой килограмм золотых украшений, цепким властным взглядом и категоричными суждениями. Познакомили меня и с хозяйской дочкой. С виду — вылитая мамаша, что взглядом, что манерами. В свои шестнадцать лет она даже начала изрядно круглиться в талии. Надо думать, годам к сорока достигнет пудов семи-восьми живым весом, а при ее росте это будет просто полная катастрофа. Нет уж, не о такой жене я мечтал.