Рыбы в озере было не мало, с какого края не зайди, вот только к поверхности всплывали считанные единицы. На глубине десяти метров лук уже не брал ее, не хватало мощности. Я пробовал подманивать их, бросая в воду различный мусор, который можно было принять за еду. С горем пополам мне удалось подстрелить трех рыбешек, двух вчерашних размером в полторы пяди и еще одну новую, тонкую и длинную. Как ни крути, но без нормальной удочки ловля рыбы будет делом убыточным. По крайней мере в озере — так-то по идее можно будет попробовать ловить рыбу и в реке, как в ущелье, так и в самой долине. Собственно, и удочку соорудить не проблема. Надо обработать подходящую косточку, проковырять в ней отверстие для прочной фиксации веревки, сделать удилище, деревянный поплавок и собрать наживки.
Нейро-интерфейс выдал туториал на разделку рыбы, что оказалось весьма нелишним. Я разделал пойманную рыбу и натер солью, выбросив требуху в озеро. Нет все-таки долго я на рыбе не продержусь, хоть и сытно, но от запаха уже начинает воротить. Особенно если мозг осознает, что есть мясо птицы в качестве альтернативы. Время было обеденное, я слопал оставшуюся со вчера последнюю рыбку, свежие тушки закрепил поверх рюкзака и двинулся в путь.
Неожиданно со спины раздался свист воздуха, плеск и радостный клекот. От неожиданности я споткнулся и, развернувшись, судорожно выставил перед собой рогатину. Благо в этот раз объектом охоты стал не я — местный орел лихим маневром поймал себе во озере обед и теперь неспешно удалялся куда-то на юг. От привычного мне орла его отличали крупные размеры, две пары крыльев и четыре хватательных конечности. В целом существо больше походило не на орла, а на мифического грифона, что вызвало определенную долю ступора в моем поведении.
Вообще, нападение произошло достаточно быстро и не уверен, что успел бы среагировать если бы грифон напал на меня, а не на рыбу. А, судя по размаху двух пар крыльев, он вполне мог рассматривать меня в качестве добычи. Блин, теперь почаще надо будет поглядывать в небо.
Добыча грифона тоже выглядела необычной, а конкретно — необычно большой. Что-то вроде сома-переростка. Я не видел таких в озере пока охотился, вероятно он всплыл с глубины почувствовав запах рыбьих потрохов, которые я выбросил в воду. Этот сом тоже вполне мог бы атаковать меня, а может даже заглотить целиком. Ну, на половину бы точно заглотил, просто рот у него был огромный, хоть и беззубый, и это наводило на мысли о проглатывании.
Путь давался не легко — рюкзак явно не подходил для переноса таких грузов, безбожно натирал плечи, оттягивал их и норовил соскользнуть. К тому же пятнадцать килограммов за спиной уже после первого километра начали казаться неподъёмной тяжестью. Да и сам путь назад я выбирал несколько иной, искал сугубо пологие спуски, что заняло увеличило время пути. К месту прошлой стоянки я вышел уже в темноте, потный и уставший. Наскоро собрав хворосту, я зажарил одну из рыбин, поужинал и погрузился в блаженный сон.
Глава 20. Сновидение — кракнутый союз (ночь 9)
Сон был жуткий, мне снилось что из Железного пытается выбраться какой-то монстр, смесь плезиозавра и осьминога. Куда и зачем пытается выбраться не понятно, явно не чтоб меня убить, но все равно сон был наполнен холодным липким страхом, угнетающим бессилием и давящим чувством опасности.
Монстр ревел, бил щупальцами по берегу озера, кроша его и оставляя приличные каверны. Затем обзор сменился, камеру, которая все это снимала словно закрепили на птице. Или вернее на дроне, птицы же не умеют зависать в воздухе. Вид сместился на середину озера, и теперь я видел монстра сверху. Он порядком поуспокоился и косился на дрон с непонятным выражением на морде лица. Затем дрон резко спикировал вниз, а кракен, или кто он там, к вящему удивлению, резко ретировался в глубину. Камера последовала за ним, погружаясь все глубже и преследуя чудище. По мере погружения становилось темнее, но вскоре на дроне загорелись четыре ярких фонаря или фары. Плезиозавр был к этому готов и выпустил клубы непрозрачных черных чернил. Я погрузился в клубящуюся темноту, запутался в ней и понял, что сон переходит в следующую фазу…
…После того как чернильное облако рассосалось, я обнаружил себя находящимся в огромной плохо освещенной зале. Потолок, как и дальние стены, утопал в темноте. Освещение было точечным, редким и красным, размещалось на хаотично разбросанных по залу колоннах и, чуть реже, на стенах. В центре залы имелся огромный круглый стол без какого-либо намека на стулья или кресла по близости. Окантовка стола была изрезана причудливой объемной резьбой, а сама столешница состояла из девяти концентрических кругов разной ширины.
К столу неспешно приближались две сумрачные фигуры. Моя камера сместилась к ним и зафиксировалась чуть сверху и немного позади. Фигуры были похожи как клоны — одинаковый рост, комплекция, движения. Даже одежда и та была одинаковой: объемные дорожные плащи из дорогой на вид ткани модного фасона, глубокие капюшоны, и, собственно, ничего больше и не разглядеть.
Единственное отличие у однояйцевых состояло в их оружии — левый постукивал по мраморным плитам пола фигурным посохом, а на поясе у правого позвякивал меч в посеребренных ножнах. Так же, у каждого из них на поясе висело по серебристому шару в цепочной сетке из черного металла, примерно с кулак величиной. У левого близнеца шар висел справа, у правого — слева.
Шары притянули мое внимание как промышленный электромагнит притягивает гвоздь, намертво. Казалось, что серебряные сферы заметили меня, и принялись пульсировать узкими серебристыми линиями и окружностями по всей своей поверхности. Было в них что-то неуловимо знакомое, трепетное и даже родное. А, точно, я вспомнил их! Они походили на те шары, которые я видел во время катастрофы, когда шаттл с пятеркой незнакомцев был сбит злоумышленниками. Такие же шары в том сне подлетали к людям, парящим в вакууме, и исчезали вместе с ними…
Близнецы подошли к столу и одновременно остановились. Свет над ними стал значительно ярче, а из глубокой тени к столу стали выходить остальные персонажи этого действия.
Первым вышел человек, или вернее существо, высокое, слегка сутулое, голое, в одних только кожаных трусах. Тело и конечности были чешуйчатыми, грубыми, с наростами или мозолями. На руках имелись длинные черные когти, на ногах — массивные черные копыта. Голова была скрыта капюшоном, или капором, или как там называется капюшон без остальной одежды. Из-под капюшона выглядывали две маски, белая улыбающаяся, и золотая индифферентная. Дополняя и без того гротескный облик, на голове торчали длинные козлиные рога, один черный, второй красный. Глаза за обеими масками были живыми, слегка светились желтым светом.
Следующей на свет вышла красивая женщина, с очень ладной фигурой и полным отсутствием нижних гендерных атрибутов. Вероятно их компенсировало наличие изящного хвоста, маленьких рожек, накрашенных когтей и острых клыков. Цвет тела был голубым, но на животе, лице, груди и паху мягко перетекал в бледный. Предплечья и голени покрывала черная чешуя. Глаза светились зеленым, на красивом лице играла жестокая улыбка.
Оба новеньких оказались вдвое выше близняшек. Они встали по бокам стола. После этого из темноты выступила еще одна фигура, коренастая и массивная, огромная голова без шеи, длинные руки, короткие толстые ноги, обрюзгшая морда и массивные веки чуть ли не до подбородка. Состоял он из землистой на вид кожи со складками и из самородного железа; жесткие волосы местами топорщились и напоминали ковыль. Размером он втрое превзошел остальных, причем не только ввысь, но и вширь. Приближаясь, он гулко рассмеялся, утробным медленным смехом.
Смех отразился от невидимого в темноте потолка, и на сцене показалось еще одно действующее лицо, вернее голова. Над столом, сверху, высветилась голова огромного черного змея с клыками в пасти и шипами по всей остальной поверхности. Голова была размером с автобус. Круглые глаза застыли немигающими золотыми бельмами. Каждая черная чешуйка была обведена золотым контуром, а внутри имела руну, символ или надпись.
Последними к столу приблизилась более чем импозантная троица, пришедшая не иначе как с празднования Хэллоуина, на котором они отыгрывали образы скелета, вампира и призрака соответственно.
Образ призрака принадлежал женщине, красивой, почти как мечта. Одеяния ее были прозрачные, не скрывающие манящих прелестей обнаженного женского тела, развивающиеся и трепещущие словно на ветру. На голове, поверх черных волос, стянутых в тугую косу, красовалась высокая костяная корона с одной только фронтальной плоскостью. Во всей этой женщине таилась загадка, невысказанная, но заметная невооруженным глазом тайна. Глядя на ее лицо, сперва очаровываешься красотой, а потом понимаешь, что у нее есть что-то еще, не жуткий секрет, а романтическая тайна, словно ее часто обманывали и теперь она никому не верит, но, готова поверить если найдется тот, кто сможет завоевать ее доверие. То же самое с одеждой, она вроде была, но ее толком и не было, и, в принципе, она только оттеняла прелести обнаженного тела, скрывала, манила, обещала показать их тому, кто осмелится или сумеет сдернуть с нее эту призрачную вуаль. И все эти особенности в восприятии женщины-призрака явно были не спроста…
ebooksa