Кристина только хлопала глазами, пытаясь разложить все по полочкам. Закари, конечно, как-то уж очень хорошо разбирался в анатомии – но, возможно, он все-таки был невиновен. Он, видимо, пытался донести до них мысль о том, что человек, который действительно хорошо разбирается в анатомии, не стал бы убивать медсестер так, как они были убиты. И, по его мнению, это свидетельствовало о его невиновности.
– А еще одна проблема, если хочешь убить кого-то ударом в левый желудочек, состоит в том, что сердце ведь очень сильное, оно наверняка попытается закрыть клапан после удара, но чем больше будет отверстие в сердечной стенке – тем больше крови будет вытекать. Будет очень много крови. И грудная клетка будет заполняться кровью все сильнее с каждым новым ударом раненого сердца.
Кристина подпрыгнула.
– А потом сердце начнет биться все сильнее и быстрее, стараясь компенсировать потерю и все же закачать кровь в аорту и в остальные сосуды. Большая часть крови в результате выльется из раны, конечно, но вообще это очень красиво – то, как устроен наш организм, как все предусмотрено, чтобы защитить сердце и тем самым защитить весь организм, защитить жизнь. Один раз увидев всю красоту анатомии – на всю жизнь сохранишь восхищение этой красотой, разве не так? – Вид у Закари был задумчивый и мечтательный. – Я очень хотел учиться в медицинском колледже. Я готов был на все, за любую работу взялся бы, лишь бы заработать на обучение.
Кристина ухватилась за этот шанс вывести, наконец, разговор в правильное русло.
– А что вы делали, чтобы заработать?
– Да все, все, что угодно. Работал на трех работах: билетером в кинотеатре, репетитором по математике, официантом. Я продал свой диван на «е-Вау». И машину продал. Я даже собственную плазму продал.
– Вы продавали свою плазму? – Кристина чувствовала, что стало совсем горячо.
– Конечно, и кровь я продавал. Я даже… – Закари запнулся, а Кристина затаила дыхание.
– Вы даже – что? – спросила она осторожно, хотя сердце у нее готово было выпрыгнуть из груди.
– Я вам скажу, но вы не пишите об этом в книгу. Это не для записи.
Закари оглянулся через плечо на охранника, а потом наклонился прямо к самому отверстию в пластиковой перегородке:
– Я продал сперму. Они называют это донорством, не знаю почему. За это платят.
Сердце Кристины замерло. Она репетировала этот момент ночью – как она будет реагировать, когда он скажет «да» или «нет». Теперь, когда она вплотную приблизилась к ответу на главный вопрос – ей стало очень страшно. Она до смерти хотела знать правду – и в то же время до смерти боялась этой правды. С трудом ей удалось заставить себя сдержаться – останавливаться было нельзя, надо было закончить.
– Вы были донором спермы? Мне всегда было интересно, как это происходит.
– Я думаю, вы знаете, как это происходит, – хмыкнул Закари. – Что ж, это не слишком почетно, но я делал это. За это платят реальные и очень неплохие деньги. Тебя включают в программу, и ты сдаешь сперму в течение года. Я никому об этом не рассказывал. Если честно – я считаю, что это нужно людям, что это им помогает, но главное – мне нужны были деньги. Я знал, что мои родители убили бы меня, если бы узнали – они считали, что если Бог не дает людям детей, то, значит, и нечего пытаться забеременеть альтернативными методами. Что на все Божья воля.
Пока он говорил, Кристина пыталась справиться с головокружением. Все это совпадало с тем, что было написано в профиле донора.
– Закари, сколько вам заплатили?
– За весь год я заработал тысячу долларов, и мне нравились люди в банке.
– В банке? – переспросила Кристина, как будто не понимая.