– Видишь, какая красная? Слишком крепко сжал. Прямо какая-то мертвая хватка. Теперь вот надо восстанавливаться. Так что вечер был не слишком удачным. У всех бывают не слишком удачные вечера.
– Конечно, бывают, – Кристина видела, что он не хочет это обсуждать, поэтому не стала продолжать. Маркус был очень чувствительным человеком, несмотря на свою брутальную внешность, и когда у него было такое настроение – лучше было говорить поменьше. Его покойная мать, Барбара – Биби Нилссон, чудесная женщина и опытная наездница, называла его когда-то «тяжеловозиком», намекая на то, что тело у него большое и сильное, но внутри он очень мягкий. Кристина вряд ли использовала бы это прозвище для него, но она понимала, что оно дано с любовью. Барбару она знала недолго – всего через год после их знакомства та внезапно умерла от аневризмы, но к ней Кристина испытывала куда большую симпатию, чем к своему свекру Фредерику, который стал встречаться с женщинами почти сразу после похорон жены и очень скоро вступил в брак с одной из них.
– А ты, кажется, задремала тут, да?
– Да, я совершенно без сил.
– Есть хочешь? Хочешь, я принесу что-нибудь снизу?
– Нет. А ты ел? Я так ужасно виновата – боюсь, там внизу и нет никакой еды. Я собиралась заехать за продуктами после школы, но тут эта вечеринка…
– Не переживай – там еще остался торт. А еще у меня есть маленький пирожок, – Маркус погладил ее по животу, который все еще был совершенно плоским.
Они познакомились в первый ее год работы в колледже, когда он появился в ее классе. Она сразу обратила на него внимание – увидев, как он берет рюкзак и как при этом у него на предплечье напрягаются не две, а три мышцы. Это была страсть с первого взгляда, хотя настоящая любовь пришла позже, при более близком знакомстве. Они поженились семь лет назад и все эти годы жили душа в душу.
– Ну, и что думает Лорен? По поводу нашего донора?
– Она не считает, что это один и тот же человек. И кстати – мы позвонили доктору Давидоу и все ему рассказали.
– Серьезно? – Маркус закусил губу. – И что он сказал?
– Он сказал, что позвонит в Хоумстед, а потом перезвонит нам. Оказывается, только они знают личность этого донора, а наш доктор всего лишь брокер.
– Я знал об этом.
– А я нет, – Кристина моргнула, чувствуя, что ей не хватает слов. Ей это ощущение не нравилось, она всегда сочувствовала своим ученикам, которые испытывали то же самое, пытаясь читать. Большинство из них заикались или не могли различать слова, и это заставляло их чувствовать себя глупыми и убогими – при том что у них не было дислексии или других серьезных расстройств, связанных с чтением.
– А доктор Давидоу что-нибудь сказал про то, как тестируют доноров?
– Не совсем, – Кристина видела боль, исказившую лицо Маркуса, и чувствовала вину за то, что им приходится вообще говорить обо всем этом, – на самом деле я уже не так сильно беспокоюсь из-за этой истории. Я думаю, это была ложная тревога. И мне стало гораздо легче после разговора с ним.
– Это хорошо. – Маркус приподнял одну бровь. – Я боялся, что Лорен тебя еще сильнее разволнует.
– Нет, этого не произошло. Она выслушала меня, но не увеличила степень моего сумасшествия.
– Отлично. Мне нравится как раз такая степень, которая у тебя сейчас.
– И мне тоже. – Кристина взяла его за руку, погладила бицепс, такой крепкий и упругий.
ebooksa