Открыв дверь, она еще не знала, что скажет Наталии.
– Что с тобой? Как ты нас перепугала… Ты бледная… Это, наверно, с голода… Ты вот напрасно не пришла, мы здесь так весело пообедали… Но ОНИ придут а ужин, так что еще не все потеряно…
– У меня слабость, кружится голова… И еще что-то с ногами, словно я прошла на лыхал километров пятьдесят или сто…
– Ну, это ты уж загнула… Сто! Покажи, что с твоими ногами…
Люся сняла колготки, которые едва успела надеть, когда постучала Наталия, и показала ей больные пятки.
– Вот здесь болит, словно отбила… Видишь покраснение? А еще я вспотела… не знаю, что со мной происходит… Пожалуй, мне надо срочно принять душ… Я вся мокрая была, разгоряченная, а теперь все белье холодное и противное…
Она ушла в ванную, а Наталия покачала головой. «Да что же это за такое?! Где они отбивают себе пятки?»
***
За ужином она представила Люсю. Та уже немного поспала и выглядела вполне нормально, если не считать теней под глазами.
Наталия зажарила две курицы, которые купила у соседки по сходной цене. «Как мне здесь не хватает Сони, – говорила она Валентину, потроша большую жирную птицу, – оказывается у местных кур имеются еще и кишки…» Валентин рассмеялся: «Это ты просто привыкла, что покупаешь уже потрошеных кур… Зато смотри, какой розовый, красивый жир… Такое можно увидеть только в деревне. Ты не хочешь, кстати, купить этот дом? Время от времени приезжали бы сюда…»
«Нет, с меня хватает и городской квартиры… Кроме того, экзотики тоже должно быть в меру… Покупать дом, это значит ухаживать за ним, ремонтировать крышу и все такое прочее… Это не для меня… Вот пусть Люся выходит замуж за Ведерникова или Селезнева и остается здесь жить навсегда…»
– Это ничего, что мы за столом говорим о вскрытии? – спросила раскрасневшаяся от водки и закуски Наталия. – Если тебя тошнит, Люся, мы перейдем в комнату…
– Нет-нет, даже интересно… – она смотрела на сидящего напротив нее Володю Ведерникова и представляла его в домашней обстановке с маленьким ребенком на руках. От представленного ей стало рассмеялась.
– Я что, такой смешной? – спросил, улыбаясь Володя. – Или вы хотите, чтобы я налил вам еще немного вина? Или водки?
– Нет, спасибо, мне уже достаточно…
Наталия, услышав ее голос, нахмурилась: ведь она так и не выяснила, откуда у нее синяки на пятках.
Вскрытие тела Любы Прудниковой состоялось в условиях местной больницы. Эксперт, Петр Курочкин, которого Самсонов все-таки вытащил из постели своей очередной подружки и привез-таки в Вязовку, при участии Ошерова осмотрел труп, сделал анализы и пришел к выводу, что Прудникова перед смертью алкоголя не принимала, наркотики не колола и не нюхала. И что смерть, естественно, наступила вследствие нанесения ножевого удара почти в самое сердце.
Если судить по результату допроса Аржанухина, то на ноже (а Ошеров отдал в присутствии понятых пакет с большим кухонным ножом с голубой пластиковой ручкой, тем самым, который он извлек из груди Любы) должны быть отпечатки пальцев Аржанухина, поскольку, по его словам, он пытался вынуть его из тела Прудниковой, когда она еще была жива. Кроме отпечатков пальцев Аржанухина, на ручке ножа должны быть также отпечатки пальцев и Ошерова, которому пришлось довести это до конца, то есть окончательно вынуть нож, чтобы потом упаковать его в пакет. Но вот чьи еще следы хранил нож, предстояло еще выяснить, а для этого его надо было отправить на экспертизу. Кроме того, никто не знал, ЧЕЙ это был нож. Возможно, что и самой Любы.
Что касается красной юбки и белой блузки, найденных в доме у Аржанухина, то он видел их впервые и ответить на вопрос, кому эти вещи принадлежали, не смог.
Самсонов, обследовав дом Аржанухина, нашел доказательство того, что кто-то пытался в него проникнуть (или проник) в отсутствии хозяина: в дальней комнате было высажено оконное стекло, а на раме остались следы грязи и снега… Все это указывало на то, что женские вещи, сложенные аккуратно в пакет, могли Аржанухину подбросить.
ebooksa