– Четыре года парню потерпеть…
Илюшин уставился на него так, что Сергею стало не по себе.
– Четыре года – это целая жизнь для подростка, – холодно сказал Макар. – Ради чего? Чтобы удовлетворить любовь наблюдателей к историям, в которых близнецы всегда неразлучны и один сквозь все преграды чувствует, что происходит со вторым? У этих живых детей, как видишь, все по-другому. В отсутствие людей, которые будут талдычить Ратманской, какая она дрянная мамаша, из нее получится очень даже неплохая мать. Заметь: как только мальчику стала угрожать серьезная опасность, она плюнула на все и рванула на помощь к сыну.
– Ладно, допустим, – буркнул Бабкин. – А почему Леня к ней не пошел?
– Это очевидно.
– Ну?
– Он и так купается в любви. А Егор никому не был нужен. Как ты полагаешь, кому из них больше не хватает матери?
– Так бы сразу и сказал…
Сергей завел машину и стал прогревать двигатель. Снова повалил снег, быстрый и густой. Достав из бардачка бутылку воды, Бабкин бросил крышечку на колени Макару, чтобы не потерялась.
– Я вот тут подумал… – начал Илюшин, подкидывая и ловя крышечку. – Если Маша откажется от ребенка, можешь отдать его мне на воспитание!
Бабкин поперхнулся водой и долго кашлял.
– Да я лучше положу его в корзину и пущу по реке!
– Зимой? – усомнился Макар.
– Какой зимой! Маше в марте рожать.
– Лед к марту может еще не сойти, – задумчиво сказал Илюшин.
Сергей взял тряпку, плеснул на нее водой и пошел оттирать от грязи номерной знак. Когда он вернулся, Илюшин смотрел какой-то ролик.
– Держи! – Он протянул Бабкину смартфон.
Сергей прекрасно знал, что Илюшин не отвяжется. Проще потратить две минуты, чем спорить. Он вздохнул, взял смартфон и сделал звук потише.
На экране по крутому склону ползли три медвежонка. Их движения выглядели смешными, но когда оператор дал общий план, Сергей увидел, что под медвежатами десятиметровый обрыв.
– Это зачем же их туда понесло, – с невольным сочувствием пробормотал он.