— Ну здравствуй, мой мальчик, — звонкий детский голосок, как всегда, заставил поморщиться. — Ты не изменился за прошедший год.
— Ты тоже ничуть не постарела, — грубая издевка, очень грубая, но сдержаться не вышло.
— Почему-то из твоих уст эти слова звучат как оскорбление. Так и быть, прощаю.
— Твое великодушие не знает границ, — я слегка поклонился.
Пифия тем временем развернулась к страждущей публике, так же едва склонив голову в ответ. Вот и обменялись любезностями.
— Дети Малеи, — приступила она, — сегодня начался исход!
— И великая мать Астрата… — Тивор закатил на вдох глаза и прочувственно зашептал вместе с ней, так чтобы слышали только я и Лист. Улыбка растянула губы.
— Ваша воля, ваши желания — священны, — закончили через пятнадцать лучей мы уже вместе.
— Какой же бред, — раздался слева голос Белого.
— Не-не-не, — шепнул ему Черный, — погоди, она тебе предсказывать начнет.
— Не начнет, — усмехнулся Лист. И после короткой паузы продолжил: — Это вся пыль в глаза или у мелкой еще несколько фокусов в запасе?
— Еще два, — проинформировал парня Тивор, — сейчас пифия сотворит священные знаки, а потом потянет кровь из толпы.
— И из нас?
— Нет. Из нас — нет. Пока, — ответил я.
Через вдох сотня кровавых лент взвилась в воздух и потянулась к открытому рту Нарины. Еще через десять лучей зал опустел. А вампирша противно хрустнула шеей, склонив голову набок. Вот сейчас ее понесет. Слишком много разной крови. Маленькая гадость никогда не знает меры.
— Надеюсь, угощение пришлось тебе по вкусу? — обратился я к предсказательнице, когда шаги последнего советника стихли за дверью.
— Не очень, — малявка скромно потупила взор.
Началось. Хотя Нарина всегда была слегка со сдвигом. Да и вообще на своем веку я еще не встречал послушницы в своем уме, тем более видящей.
— Слишком мало здесь свежей крови. Все те же лица. Скучно, — пифия топнула ножкой.
Да пошла ты!