Пряные дни

— Я ничего особенного ему не рассказала!

— Да что ты говоришь?! — усмехнулся Кирилл. — Ты тайно встретилась с человеком, имя которого я велел забыть, и все только для того чтобы обсудить с ним какие-нибудь пустяки. Урожайность зерновых, биржевые индексы, московские пробки, что еще? — он чувствительно ее встряхнул. — Ты опасно близко подошла к тому, чтобы начать мне лгать! Подумай как следует еще разок и выкладывай, о чем вы с ним говорили?

— Я сказала, что исчезли двое сотрудников питомника, и все мы очень за них переживаем.

— Просто исчезли?

— Не совсем, — девушка шмыгнула носом. — Я упомянула только, что они что-то там не поделили с руководством. Без подробностей.

— На этом месте он наверняка поинтересовался, почему мы не обратились в полицию. Так?

— Да, но я ответила, что мы не хотим огласки, а, кроме того…

— Что еще?

— Я наплела ему, что Оксана и Коля взяли с собой одну из собак, и я не хочу, чтобы она пострадала, если дело дойдет до общения с силовиками.

— Ловко придумано! — прищелкнул языком директор. — За собачку, значит, беспокоишься? За Ортею что ли? Ха! Ты бы лучше копов пожалела!

— В тот момент эта версия показалась мне наиболее правдоподобной.

— И он поверил?

— Не знаю, — Лена попыталась пожать плечами, забыв, что на них лежат тяжелые руки Кирилла. — Вроде бы да.

— А вот я сомневаюсь, — покачал головой тот. — Прожженный журналюга за версту чует, когда ему пытаются лапшу на уши навешать. Скорее всего, он лишь сделал вид, что поверил в твои россказни. Ну да ладно, что еще ты ему сообщила?

— Я дала ему фотографии и попросила позвонить, если он вдруг что-нибудь узнает. Это все.

— Вот по фоткам-то он на них и вышел! — заключил директор. — И теперь, благодаря твоим стараниям, этому бедолаге грозят весьма серьезные неприятности.

— Я хотела как лучше! — попыталась оправдаться секретарша.

— А ты уверена, что знаешь, как лучше? Сейчас даже я не представляю себе, как разрубить узел накопившихся противоречий! А ты? Не слишком ли много ты на себя берешь, Ленок? — в голосе Кирилла зазвучали угрожающие нотки. — В своем рвении ты дошла до того, что сочиняла небылицы для этого бумагомарателя, и после этого, войдя во вкус, едва не начала лгать мне!

— Кирилл Геннадиевич! — взмолилась девушка, повернув к нему лицо с заплаканными глазами. — Я рассказала вам все как есть!

— Я тебе верю, — он успокаивающе провел рукой по ее волосам, хотя произносимые им слова отнюдь не способствовали душевному равновесию, — верю, однако не забывай, Правила едины для всех. Если что — я не посмотрю, что ты моя племянница — на клочки порву. Лично.