— Стоп, — Джонс оттолкнул громилу в сторону, склонился надо мною и начал отчет:
— Раз.
Я приподнялся на локтях. Перед глазами все плыло, лицо рефери двоилось.
— Два.
Сделал попытку привстать на подгибающихся ногах. Получилось плохо, опять повело вниз, коснулся перчаткой настила и сделал глубокий вздох, собираясь с силами. В глазах немного прояснилось.
— Четыре, — продолжал считать рефери. «Три», я, похоже, пропустил.
— Пять.
Медленно поднялся. Ноги больше не подводили, стоял достаточно уверенно, хотя в голове ещё шумело.
— Шесть, — пробубнил Питер.
Я поднял перчатки, показывая готовность продолжать бой.
— Все нормально? Ты можешь драться? — переспросил судья, хватая за руки.
Кивнул.
— Отлично, — Джонс развернулся и дал отмашку: — Бокс.
Дуглас, довольно улыбаясь, поднял перчатки и неторопливо пошел ко мне.
Гулкий звон гонга проплыл над залом, спасая меня от нокаута. Первый раунд закончился.
— Миша, надо заканчивать бой. Пусть тебе объявят поражение, черт с ним, — Олег ожесточенно обмахивал меня полотенцем, — Этот здоровенный негрила тебя уложит. Он слишком быстрый и опытный. И бьет как кувалдой.
— Поживем-увидим, — проскрипел я, вдыхая свежий воздух. — Посмотрим ещё кто кого.
— Миха не придуривайся, — влез в разговор, стоявший за рингом Саня. — Эта горилла реально слишком мощная. Может тебя инвалидом сделать.
— Действительно, Михаил Дмитриевич, может, хватит? — поддержала его Анна с другой стороны. — Самое ценное у вас — мозги. Мне бы не хотелось, чтобы они пострадали.
— Давай, ты на следующий раунд не выйдешь? — быстро добавил Квятковский. — Пусть засчитают поражение, похрен. Главное — здоровье.