Митя Жёлудь немедленно сцапал пахший типографской краской выпуск «Столичных известий», а Сергей Клевец презрительно бросил:
— Буржуазным борзописцам никогда не сравняться в оперативности со свободной прессой!
— Чего-о-о? — протянул Макс. — Это подпольный-то листок, который вы через третьи руки получаете, оперативный источник информации?
Приятели-пролетарии разом напряглись.
— А какие у тебя политические убеждения, а? — спросил Сергей. — Вот мы принципиальные…
— Кто бы о принципиальности говорил! — немедленно влезла в разговор Рая. — Фая, ты слышала? У этих кобелей, оказывается, принципы имеются!
— Врут и не краснеют! — отметила её сестрица.
Но нет — покраснели. По причине возмущения, полагаю. Достали их близняшки, как пить дать достали. За живое зацепили.
Я приготовился вмешаться, но тут присвистнул Митя.
— Ну ничего себе! Вот это новости!
— Жёлудь, ты с дуба рухнул? — немедленно окрысился Сергей Клевец. — Ты же с нами был, когда мы отказ в реструктуризации республиканского долга обсуждали!
— Да отстань ты со своими долгами! — отмахнулся Митя. — Пишут, патриарх воцерковленным под угрозой отлучения инициацию запретил!
— Чего?! — опешил я, выдернул газету и глянул на заголовок передовицы.
Но да — всё так и есть. Запретил.
Да это же просто вредительство какое-то!
Ой, что сейчас начнётся…
— Я же говорил! — подбоченился Максим Бондарь. — А вы…
— Да что ты говорил?! — рявкнул я, поднимаясь из-за стола. — Повышенная готовность! Лев, подрывайся! Матвей, не спи!
Номер только-только в продажу поступил, но такая новость со скоростью лесного пожара по студгородку разнесётся. А ещё ведь радио есть! Сейчас начнётся, если уже не началось…
— Всё потом! Вооружайтесь! — распорядился я, обрывая расспросы. — Полная экипировка!