— Господи помоги, господи помоги, спаси и помилуй, господи помоги…
Когда Миддрат от него вышел, он сказал мне:
— Если осталось гоблинское сонное зелье, то дай ему его. Только немного, чтобы они крепко заснули, а не отключились. Во сне их разум быстрее и лучше будет восстанавливаться. Эту ночь и утро они с вами могут здесь провести. Но в полдень ни этих двоих, ни вас в храме быть не должно.
— Спасибо, милорд, — чуть наклонил я голову, благодаря священнослужителя и за оказанную помощь, и за разрешение остаться в храме.
— По территории храма не шляться, а то стража вас мигом приструнит. Можете остаться здесь или устроиться в соседней зале, где мы храним продукты. По ящикам и бочкам не лазать, — продолжил он инструктаж. — Там будет дежурить страж. Если он скажет, что вы нарушили мой приказ, то накажу вас и ваших людей, баронет.
— Даю слово, что не вызовем вашего недовольства.
Оба жреца ушли, а мы напоили мужчин гоблинским отваром и сами стали устраиваться на отдых в пустующих камерах. Накидки с согревающими духовными искрами, хранящиеся в наших рюкзаках, помогли создать видимость уюта в сыром и холодном подземелье. Спать, конечно, было жестковато. Но бывали деньки, когда нам приходилось отдыхать в гораздо худших условиях.
С рассветом я отправил Ивана на корабль успокоить товарищей и обеспечить к полудню экипажем, чтобы не тащиться на своих двоих через половину города в сопровождении парочки, в адекватности которой никто из нас не был уверен. Рации не могли пробиться через камни подвала. Пришлось отправить гонца.
Дежурили по очереди, следя за спящими мужчинами и храмовой стражей. Как и обещал Миддрат, один их храмовников устроился в коридоре рядом с темницей.
Проснулись наши пациенты около десяти часов. К этому времени мы давно уже были на ногах.
— Этот уже не спит, — сообщил Максимка, указав на второго из бывших безумцев.
Я подошёл к решётке камеры и поинтересовался:
— Ты как? Соображаешь? Помнишь, как тебя зовут?
Тот ответил не сразу, заставив напрячься.
— Что-то хреново мне. Всё болит, тошнит, в голове всё перемешалось. Зовут меня Серёгой.
— Женя, — представился я. — Сейчас тебя развяжу. Только сразу предупреждаю, чтобы не дурил. Если потянет подраться, то говори сразу.
— А что со мной произошло? Где я?
— Попозже расскажу. Поверь, это будет тебе только на пользу.
Только новый знакомый устроился в нашей компании и со всеми познакомился, как открыл глаза его товарищ по несчастью. Тот самый, которому я наплёл про Пакистан ночью. Он назвался Николаем.
— Есть будете? Попить дать? — предложил я им.