Короли серости

«А ведь Карл мог приказать казнить его, прямо здесь, прямо сейчас».

Маршал поднял голову и улыбнулся. Вик смотрел, как двигаются мускулы под кожей его лица. Многие политики просто имитировали дружелюбие. Но не маршал. Журден радовался бы даже встрече с заклятыми врагами — если бы они у него были.

— Что же вызвало впечатление, что я хочу войны?

— Генштаб, который я сегодня здесь представляю, обеспокоен вашими новыми требованиями. Мы только-только собираемся отправить первую экспедицию наружу, а вы уже требуете подготовку солдат для второй. Мы думаем, что вы хотите ослабить армию.

Сколько бы Дома ни хвастались своими гвардейцами, все они вместе взятые не могли тягаться с Вооружёнными Силами Синдиката. У Коннорсов, царствовавших около девяноста лет назад, была мечта создать сильное государство. До них поддержкой порядка от имени королевской семьи занимались гвардейцы Дома, находившегося у власти. Коннорсы же решили создать отдельные от королей Вооружённые Силы, гарантировавшие действующее гражданство. И если бессовестность предыдущих Войн Домов обусловливалась количеством гвардейцев у воюющих сторон, теперь каждая Семья знала — если они зарвутся, армия может их раздавить. Коннорсы не учли, что зарваться со временем может сама армия.

В остальном, Коннорсы сделали много хорошего. Понизили налоги, упразднили самые жёсткие правила в Приютах. Разрушили множество потолков, мешавших способным людям расти и достигать успехов. Их правление считалось «золотым веком» Синдиката. «Веком», не продлившимся и десяти лет.

— Я здесь, чтобы отговорить вас, Ваше Величество. Вы ведь прекрасно понимаете, что вместе мы сила. Разлад между армией и правительством в такое важное для нас время может стать катастрофой. Что бы мы ни нашли снаружи, это может быть причиной нашего падения. И каждое решение должно приниматься взвешено, после осмысленных дебатов, без эмоций.

— Передай генштабу, что меня не интересуют их сантименты, — король наклонился вперёд, вцепившись в подлокотники трона так, что побелели костяшки пальцев. — Не думайте, что весь мир крутится вокруг вас. Я всё ещё управляю этим Городом. И я решаю, куда вы должны отправить солдат, а куда нет. Если же вы откажетесь выполнять мои требования, что же — последствия на вашей совести.

— Мы не допустим провокаций, Ваше Величество, — маршал нахмурился и поднялся в полный рост. — Я лично прослежу, чтобы наш, э-э-э… конфликт интересов не повлиял на граждан этого государства. Доброго вам вечера и всего хорошего.

Бросив взгляд на Вика, Журден развернулся и покинул тронный зал. Как только двойные двери за ним захлопнулись, король вздохнул и запустил руку в карман мундира.

— Ты знаешь, что делать, — произнёс он, вытащив маленькую склянку с несколькими прямоугольными предметами внутри.

«Имплантаты».

Вик принял склянку и кивнул.

— Выйдешь через чёрный вход. Передавай привет жене и сыну.

Один из гвардейцев откинул гобелен, за которым оказалась одна из многочисленных потайных дверей. За ней Вика ждал сырой коридор с единственной горевшей лампочкой, висевшей в самом конце, у другой двери. Вход за ним закрылся, отрезая пути к отступлению. К возможности отказаться. Бросить всё и зажить нормальной жизнью. Вик уверенно зашагал вперёд, к сияющему вдалеке огоньку.

…к пылающим в темноте баррикадам. Он почти почувствовал запах горящего мяса и крики сжигаемых заживо. Вик помотал головой. Воспоминание из давней, другой жизни. Ему в голове сейчас не место. Выковырять бы его отвёрткой. Или ножом. Можно даже через глазницу, говорят, раньше так делали…

Не теряя времени, он сорвал фальшивую бороду, парик и резиновую маску, бывшую его лицом. За ними последовали длиннополый мундир из тёмно-зелёного сукна и форменная белая рубашка. Осталась одна майка. Каждый раз, когда Вик оказывался при дворе, приходилось переодеваться и скрывать внешность. Никто не должен был знать, как он выглядит. Никто, кроме короля.

За дверью его ждала маленькая комнатка с громоздким утилизатором, напоминавшим поставленный вертикально гроб. По стенке текли тёмные струйки. «Влаги больше, чем в погребе». Вик открыл приёмное отделение и бросил туда весь свой хлам. Затем вытащил из кармана коммуникатор и приложил его к считывателю, чтобы передать чертежи. Выбрав на дисплее функцию распечатки, он указал чёрную кожаную куртку. Не прошло и минуты, как он уже спускался вниз на лифте в новом одеянии, готовясь выйти на улицы горячо любимого Старого Города.

В суматохе праздника никто даже не заметил, как он вынырнул из стены Дворца. Вик, расталкивая людей, двинулся к станции монорельса. Ладони натыкались на промокшую ткань и вспотевшие тела. Граждане визжали и пищали, буквально сходя с ума от масштабности парада. Солдаты всё шагали и шагали, и им не было видно конца. Вик на мгновение остановился, чтобы рассмотреть их лица.

Его поглотило огромное, живое сплетение с застрявшими и копошащимися в нём млекопитающими. Не образованная Операторами Сеть, связывающая всю информацию воедино, а паутина из связей, которыми дышащие существа оплетали друг друга каждую секунду. Людей не было. Вик их не видел. Существовала только насыщенная информацией пустота и мясная обёртка вокруг неё. Никто и никогда ничего не придумывал сам, не принимал по-настоящему своего решения. Ведь всё уже было решено заранее. Дети, чьи ценности полностью сформированы родителями и обществом, когда-нибудь постареют и продолжат этот замкнутый круг переваривания и перевирания одного и того же слова, которое когда-то произнёс не видимый ими Бог.