— Вы лягушка?
Опять кваканье. «Разыгрывают ребята», — усмехнулся Линяев.
— Заколдованная царевна набивается в дикторы? Ну-ну, поквакайте. Бородавки у вас в наличии? Без бородавок не берем. Имейте в виду.
Кря-кря! Стук. И мужской голос:
— Я супруг Изабеллы Филипповны. Она только что говорила с вами.
Линяев вспотел. Изабелла Филипповна — народная артистка и ведущая в передаче об Элюаре. Та самая, что на «ять».
— Извините!
— Нет, нет! Это вы ее извините. Она не придет на передачу. Она простудила горло. Как вы сами поняли… вернее, не поняли…
— Вы с ума сошли! — возмутился Линяев. — Передача объявлена на завтра! Что же делать прикажете?
— Приказываю отнестись стоически. Жизнь полна казусов, — философски заметил супруг Изабеллы Филипповны и положил трубку.
Линяев в бессильном гневе смотрел на телефон. В черной сверкающей поверхности вытянулось и перекосилось его лицо. Такую традиционную форму принимает физиономия каждого редактора, когда срывается его передача.
Случаи срыва передач наблюдались в каждой редакции. Есть причины, с которыми ничего не поделаешь. Поахает начальство и заменит передачу. Любой редактор сейчас бы пошел к директору: «Так и так, причины объективные». Любой редактор, но только не он. О нем тогда кто-нибудь скажет в курилке, выпуская клубы дыма:
— Сдает наш Юрий Степанович, сдает бедолага!
Там же, в курилке, найдется и защита. Но фраза уже будет произнесена. Она зачеркнет его усилия быть, как все. Право считать себя здоровым ему дается труднее, чем другим.
Поэтому он должен спасти передачу. Он найдет актрису, которая выучит текст за оставшуюся ночь.
Линяев прогрохотал вместе с трамваем до центра. На каждой остановке трамвай распускал нижнюю губу и шипел отдуваясь. «Но-но, голубчик, — мысленно подбадривал его Линяев, — но-но, допотопное страшилище!» На поворотах трамвай натужно визжал, вытаскивая громоздкое, неуклюжее тело.
В театр он угодил в разгар репетиции. Актеры его знали давно. Его жена была актрисой этого театра. Сам он в бытность студентом подрабатывал здесь же в качестве рабочего сцены.
— Шагает телевизионная башня! Ишь, переставляет свои металлические конструкции! — возвестили в крайней гримерной.
У входа на сцену он поймал первую героиню театра. Она пробовала грим — ее лицо блестело от вазелина. Он цепко держал ее за локоть и объяснял суть дела.
— Юрий Степанович, голубчик, у меня новая ответственная роль, — отбивалась первая героиня.
ebooksa