В Бездну полетела нежность! В Бездну покатились благие намерения! Лишь ревность, что выжигает всё на своем пути, окрасила мир Богдана, выворачивая его страсть, его трепетное отношение к Ириде наизнанку, что неприглядна и безмерно опасна. Захотелось рвать, кромсать, бить, уничтожать. Ломать всё, что попадется под руку.
Богдан рванул Ириду на себя, переворачивая её, одновременно захватывая её запястья, соединяя их и вскидывая над головой девушки. Та, находясь под властью сна, не до конца проснувшись, никак не могла понять, что происходит, на её лице застыла растерянность. Потом испуг и непонимание.
Но Богдану уже было наплевать на всё... Его нежность разбилась о безжалостные штыри черной глухой ревности, разорвалась на части, вспарывая его сущность, его мечты, его надежды на ответное чувство.
Теперь осталось место только вожделению. Тому древнему, без малейших примесей чувств, рожденному в темных пещерах с незапамятных времен. И именно оно двигало Богданом.
- Значит, говоришь жених, - тщательно выговаривая каждое слово, произнес он, склоняясь над Иридой и наслаждаясь её испугом. О, да, сейчас он упивался её страхом, её растерянностью. Её беспомощностью. Он ликовал от осознания, что она полностью в его власти, что никто не в силах помешать ему делать с ней всё, что он пожелает. А желал он многое. Её тело звало, манило, притягивало сильнее любых земных орбит. Распластанное под ним, едва ли не распятое, оно было его. Раскрытое и доступное.
И Богдан не намеревался отказываться больше ни от чего.
Его движения были лишены малейшего намека на нежность. Глаза излучали едва сдерживаемую ярость, которая готова была сорваться с поводка от одного неосторожного высказывания. Ирида интуитивно это поняла, часто задышала, пытаясь совладать с накатившими эмоциями, что плохо поддавались контролю. Сон окончательно покинул её, оставив в душе неприятный осадок. Она боялась посмотреть в лицо Богдана, боялась увидеть в нем жестокость.
- Богдан...
- О! Вспомнила, как меня зовут? - издевательски протянул он, и от его тона сердце замерло, с каждым словом погружаясь в холодную пучину безысходности. - Это хорошо, просто замечательно.
Свободной рукой Богдан взялся за край сорочки и рванул его. Тонкая ткань без усилий поддалась и разошлась на две части. Ирида, сглотнув, перестала дышать, замерла, не двигаясь. Она не хотела повторения прошлого секса, не хотела, чтобы он снова грубо и жестко в неё врывался, раздвигая и травмируя нежные складки. В голове отчаянно забилась мысль - что же делать? Как исправить ошибку, сделанную в бессознательном состоянии?
- Богдан...
- Молчи, Ирида, лучше молчи! - его голос завибрировал от внутреннего напряжения, кадык нервно дернулся.
Время разговоров и "гляделок" прошло, уступив место действиям. У Ириды возникло стойкое чувство дежа вю, когда Богдан бесцеремонно раздвинул её ноги шире, вклинивая свои, казавшиеся каменными, бедра. Руку властно положил на грудь и ощутимо её сжал. И снова без нежности, без бережливости.
Ирида всё же посмотрела в лицо своего мучителя и задохнулась, когда не увидела на нем и капли теплоты. Лишь только похоть плескалась в темных глазах. И на Ириду штормовым потоком обрушилось отчаяние. Неужели так будет всегда - жестко, на грани фола, без церемонии, без прелюдии? Неужели обида Славинского столь глубока, что перечеркнула всё, что было ранее, до того рокового разговора у клуба?
Через секунду Ириде стало не до размышлений. Потому что она почувствовала, как Богдан проникает в неё.
- Смотри на меня, звезда, - от его рокочущего голоса душа Ириды завопила, предчувствуя неминуемую беду, - смотри, кто именно тебя трахает! Это я вхожу в тебя, это я тебя имею, это я двигаюсь в твоем теле!
Ирида интуитивно подалась назад, желая избежать насильственного проникновения, заерзала бедрами, пытаясь не впустить член внутрь. И задохнулась, когда Богдан усилил напор и её нежные, травмированные с прошлого раза, складочки с трудом раздвинулись. Она ахнула и прикусила нижнюю губу. Только бы не заплакать... На этот раз он не простит ей слез. Ни один нормальный мужчина не будет наслаждаться сексом, имея под собой плачущую девушку, и если Ирида надеется на благополучное дальнейшее развитие их отношений, ей нельзя сейчас поддаваться слабости. Что такое секс? Лишь контакт двух тел, не более. Сколько времени на него уходит в сутки? Десять-пятнадцать минут. Секс - не главное в жизни. Отношения вне спальни - вот что важно. И их невозможно будет наладить, если мужчина не удовлетворен сексуально.
Глупые, копошащиеся мысли, не желающие её оставлять даже в такие интимные минуты. Или они ей, напротив, помогали, не позволяя снова окунуться в пучину безнадежности и отчаяния? Давали призрачную, но всё же надежду?
Первый яростный толчок отозвался легкой болью между ног. Богдан не щадил её и не относился щепетильно к её половым органам. Он действовал во благо себе и своему либидо. Тешил свою плоть и похоть. Его действия были такими же беспощадными, как и слова:
- И теперь только я буду тебя иметь! Когда захочу и куда захочу! Тебе всё ясно, звезда?
ebooksa