Так, что у нас тут есть, отдельные домики на двоих. Уникальные минеральные источники и водный парк для клиентов.
— Марин, тормознём здесь?
— Вот здорово.
Я взял домик с двумя спальнями. Фишка в том, что здесь и в самом деле имеется выход термальных источников.
Переодевшись, Марина потащила меня купаться.
Прямо со ступенек дома имеется спуск в тёплую воду. Пахнет немного содовым испарениями, но терпимо. Вечером на воздухе прохладно, но вода градусов 36, мы с Мариной еле шевелим плавниками, подплывая к изгибу пруда. Здесь нам открылась пасторальная картинка. Склонившиеся к воде деревья и ступеньки, на которых удобно лежать.
Мы улеглись на воду, перпендикулярно друг другу и раскинули руки-ноги. Вода плотная, держит наш вес. Я закрыл глаза и забылся.
Очнулся от прикосновения Марины, — Дим, смотри — Луна, какая огромная.
Да, выкатил шар Луны, осветивший гладь пруда. От воды идёт парок испарений, здесь неглубоко, поэтому Марина храбро описывает круги поодаль. А мне шевелиться лень, настроение минорное, философское.
За следующий день мы проехали всего километров тридцать вдоль берега. Марина уговорила заехать на виллу-музей известного писателя-путешественника, потом мы попали в ботанический парк и для ночёвки выбрали гостиницу, расположенную в старинном доме 15-го века. Закинув наши вещи спустились в ресторан. Небольшой мыс суши метров на двести врезается в озёрную гладь. По обе стороны качаются лодки различной навороченности, от вёсельных до небольших яхт.
В тени деревьев на этом мысу притаились с десяток столиков ресторана для туристов и клиентов гостиницы. Пока ждём заказанный ужин, дегустируем местное вино. Марина, не привыкшая даже к лёгкому алкоголю немного захмелела. Она пристально наблюдает за семьёй итальянцев, сидящих за соседним столиком. Папа с мамой чинно сидят напротив друг друга, а вот их детки носятся между лодок. Девочка лет семи и пацан погодок. Они раздобыли пару булок хлеба и кормят жадных чаек, отрывая кусочки и кидая в воду.
Мальчик кинул кусочек одной птице, что качалась на воде у берега, но неожиданно спикировавшая чайка в воздухе перехватила лакомство. Это вызвало бурный восторг у детей и они прибежали к столику, требовать ещё хлеба.
Я с тревогой наблюдаю за Мариной, она сжала губы, неудачный взмах рукой снёс на землю её бокал.
— О, ничего страшного, я принесу другой, — молодой официант сделал вид, что это он виноват в произошедшем. Бокал заменили и даже обновили вино в нём.
— Марин, ты в порядке?
— Что? А да, всё хорошо. Просто вспомнила тут.
Девушка явно возбуждена, глаза на мокром месте.
— Девочка моя, кто тебя обидел? Ведь только что мы смеялись и вдруг ты побледнела.
Я ожидал претензии на жизнь, на ужасную юность, прошедшую по детдомам и больницам. А девочка вдруг заговорила совсем о другом, о родителях. Я узнал, что она по отцу татарка, по матери белоруска. От татарского народа в неё внешне ничего нет. Волос пшеничного цвета, в данный момент девочка отпускает косу. Чисто европейские черты лица, красивые, мелкие но ровные зубки. Глаза могут быть злые и жёсткие, наверное интернат дал её соответствующую школу жизни, когда нужно отбиваться от стайки жестоких сверстников.
А могут налиться небесной синевой в мечтательной улыбке. Я видел девочку и неприятной в гневе, но когда мы с ней общаемся, она меняется.