– Нет-нет, отдайте вы.
– Я? Ну, это будет не совсем уместно… – Учитель Чжоу взвесил пакеты на руке. – Она умная девочка и сразу поймет, что вещи покупал не я. Сестра Чжао! Сестра Чжао!
Сестра Чжао направилась к ним, стряхивая с ладоней мыльную пену.
– Что случилось?
– Передайте это Ляо Яфан. Скажите, что купили ей одежду. Только не отдавайте всё сразу, лучше в несколько заходов.
Сестра Чжао подошла поближе и заглянула в пакеты, а потом подняла глаза на Фан Му и засмеялась.
– Офицер Фан, у меня руки мокрые. Помогите отнести их ко мне в комнату.
Юноша покорно взял пакеты и пошел следом.
Комната сестры Чжао оказалась небольшой. Окна не выходили на солнечную сторону, и внутри было темно. Войдя, Фан Му сразу почувствовал запах дыма. Обвел комнату глазами и поставил бумажные пакеты на узкую кровать.
Комната казалась тесной и предельно скромной: там помещались лишь кровать, комод и стол с двумя стульями. На комоде горели две лампадки, а между ними – курильница с благовонными палочками. В курильнице скопилась горка пепла, но несколько палочек еще продолжали гореть, и дым от них лениво плыл вверх. К стене была прислонена фотография улыбающегося мальчика в черной траурной рамке.
Фан Му подошел ближе и вгляделся в лицо на снимке. Мальчику было лет десять. В его взгляде читались одновременно смущение и попытка выглядеть старше своего возраста. Уголки губ изгибались в задорной улыбке: судя по всему, фотографию делал кто-то из родных – возможно, сама сестра Чжао.
– Это ее сын.
Учитель Чжоу незаметно подошел и встал у него за спиной. Теперь они вдвоем смотрели на фотографию.
Фан Му оглянулся на дверь и тихонько спросил:
– Сколько… сколько ему было лет?
– Восемь.
– Болезнь?
– Нет. Самоубийство.
Фан Му был потрясен.
– Самоубийство?