Это сенсационное открытие откликается внутренним дискомфортом. Что это: сожаление, грусть, самобичевание? Похоже, последнее. Зачем я столько лет собирала кармические уроки под маской всевозможных болезней? Почему не реагировала на сигналы тела? Как часто я простужалась и думала, что подхватила простуду, а на самом деле мой организм просил отдыха? Или по работе общалась с тем, с кем не хотела иметь ничего общего, не замечая дискомфорта в животе? И финальный вопрос – почему я только сейчас поняла, что всё это были не просто случайные недомогания, а диалог жизни со мной?
– Вспомните любую трагическую ситуацию в своей жизни. Что сейчас ощущаете в теле? Назовите это одним словом, – продолжает прокачивать студентов Михаил.
В моей памяти сразу всплывает момент, когда я узнала, что не стало моего деда. На глаза наворачиваются слёзы, а где-то внутри рождается одно слово: трагедия.
– Что ты чувствуешь – другим словом.
– Невыносимо.
– Ещё одним.
Ушла теплота. Слезы срываются с ресниц и бегут по моим щекам.
– Вот, теперь у вас истинная эмоция. Вы заметили, что каждое слово увлекает вас вглубь, всё ближе и ближе к настоящему чувству. В самом начале терапии ваша задача получить максимально яркий симптом. А теперь дайте мне любое ваше воспоминание, – просит фронтмен PSY2.0.
В тот же момент я оказываюсь в прошлом. Вот я разговариваю с мамой по телефону, и она вдруг ни с того ни с сего начинает говорить о дедушке, о том, что в последнее время он что-то совсем плох. Я начинаю тревожиться, предлагаю везти его на лечение в Москву. И тут мама произносит слово, от которого на душе стынет: «Поздно».
– Уверен, к вам придет самое яркое воспоминание, в котором есть эта самая яркая эмоция. И это всегда будет мгновение. Травмирующее событие – это всегда секунда или даже доля секунды.
Вспомнилось, как однажды в детстве на меня с младшей сестрой напал пёс. Мы пытались от него убежать, но упёрлись в длинный забор-сетку. Я не помню детально, как происходил процесс погони. Знаю только, что в конце я прижала сестру к забору, заслонив её собой. Сейчас эти события так далеко, что, кажется, будто всё произошло не наяву, а во сне. По-настоящему чётко и реалистично в мою память врезался только один момент, я бы даже сказала звук – звериный «клац» зубами возле моей шеи. В тот день мне несказанно повезло, хозяйка собаки подоспела в последнее мгновение и за секунду до трагедии ухватила пса за ошейник.
– Мы работаем не с последствием травмирующего события, а с самим событием. И это всегда один миг, переживаемый, как в замедленной сьемке. В момент травмирующего события тело запоминает, как реагировать на подобные ситуации, записывая на свой жёсткий диск всё, что происходило вокруг. Так появляются треки или «напоминалки», которые заново запускают пережитый стресс и реакцию тела. Трек – это всё, к чему у человека сформировано восприятие на основании пережитого опыта.
Получается, каждый раз, когда я вижу собак или слышу клацанье зубов, моё тело заново переживает эту историю? Страдает и травмируется? Теперь понятно, почему каждая встреча с этими милыми созданиями заставляет моё сердце бешено колотиться.
– Приведёт ли травмирующее событие к каким-либо негативным последствиям или нет – определяет отношение к событию. Поэтому в гипнозе мы и возвращаемся в прошлое, чтобы там заново его пережить, посмеяться над ситуацией, изменить к ней отношение, получить новый опыт.
– Тело – это биологическая масса, которая реагирует на внешние стимулы, и в то же время, это передатчик, транслирующий определенные сигналы изнутри во внешний мир. Например, тело заики транслирует: «Я не уверен в себе». Так мы творим своё пространство. Ещё пример: у человека косоглазие, а в него с той стороны, куда теперь глаз постоянно направлен, в детстве прилетел камень. Всё это можно при желании изменить. Если, конечно, у человека нет вторичных выгод, которые будут этот процесс тормозить.
Опасные выгоды, или История из практики Михаила Филяева
Что такое вторичные выгоды? Как они создают болезни и влияют на процесс выздоровления человека? Этими вопросами официальная медицина, к сожалению, не задаётся, в отличие от специалистов по психосоматике.
Вспоминаю такую историю. На сеанс приходят мама с дочкой. Дочке 23 года, она не видит, у нее рассеянный склероз по зрению, сохранность зрения – 5%. Это значит, что она видит только тень и свет. Мы начинаем работать. Девушка к концу первой сессии начинает видеть процентов на 60%, это ее субъективная оценка. Ее зрение падало с 14 до 23 лет, то есть ее образная сфера сформирована, и вот она начинает видеть. После сеанса она сама выходит из кабинета, не держась за маму.
Приходит на второй день и говорит: «Вы знаете, я не вижу».
– Что вчера произошло? – спрашиваю я.
ebooksa