– Вы ведь не верите ему, так ведь? – спросила Дженни.
– Не верю кому?
– Тристраму. Тому, что он сегодня сказал: обо мне, о том, что мне нужны были только деньги Питера.
– Конечно, я не верю ему.
– Но я не могу отрицать его слова, – продолжила Дженни. – Я всегда всем говорила, что выхожу замуж по любви, и это правда, не поймите меня неправильно. Да, возможно, мои чувства нельзя назвать настоящей любовью, но я испытывала симпатию и привязанность. Мне так нравилось проводить время с Питером, он всегда был полон жизни… – Дженни потребовалась минута, чтобы взять себя в руки и продолжить: – Но Тристрам тоже не ошибается. Рядом с Питером я чувствовала себя в безопасности. Не могу это отрицать. Я не становлюсь моложе, а моя работа мешает устраивать личную жизнь. Я уже свыклась с мыслью, что мне придется работать до конца своей жизни. Но с Питером я бы никогда не нуждалась в деньгах, и от этого он был еще привлекательнее в моих глазах.
Джудит слышала, с каким облегчением Дженни признавалась в своих чувствах.
– В этом нет ничего страшного, – успокаивающе произнесла она. – Тристрам говорил: вы сирота.
– Пока я росла, меня постоянно передавали из одной приемной семьи в другую. Порой я попадала в очень хорошие руки. Иногда даже знакомилась с другими милыми приемными детьми. Но в основном все они были ужасны. Если честно, я всю жизнь боролась – за свое образование, за место в интернатуре, за повышение на работе. Лишь представив, что все мои переживания останутся позади после свадьбы, я…
Дженни замолкла, но интуиция вновь подсказала Джудит, что молодая женщина еще не закончила.
– Наверное, просто хочу сказать, что руководствовалась не самыми праведными мотивами, когда решила выйти за Питера.
– Если уж на то пошло, ни у кого и никогда не бывает абсолютно праведных мотивов.
– Но именно поэтому я так хочу найти завещание Питера и узнать, как много денег он мне оставил.
Вот оно, то самое постыдное признание, которое так долго собиралась сделать Дженни.
– Это совершенно нормально.
– Я чувствую себя ужасным человеком, охотницей за чужими деньгами.
– Когда на кону стоит столько денег, любой поступил бы так же. Я бы – точно.
Джудит повесила трубку, налила себе рюмочку виски – исключительно в целях улучшения мыслительной деятельности – и отправилась в соседнюю комнату, чтобы посмотреть на схему своего расследования.
Ее внимание приковала к себе черно-белая фотография Тристрама, которую Джудит специально распечатала на принтере. Такие снимки актеры рассылают режиссерам в надежде на сотрудничество. Тристрам – действительно очень привлекательный молодой человек, но Джудит заинтересовало выражение его лица. Он не улыбался. На фото он словно хотел походить на Хитклифа – мрачного, красивого и опасного. Но затем Джудит вспомнила, как Розанна, леди Бейли и Крис Шеферд в один голос твердили, что Тристрам лишь лает, да не кусает. Каков же он тогда на самом деле? Неужели Тристрам и правда опасный человек, способный на убийство, как думал его отец? Или же он просто слабый мальчишка, неспособный держать себя в руках?
Джудит решила, что ей не повредит еще одна порция виски. Она могла бы дойти со своей рюмкой до стоящего в гостиной графина, но вместо этого принесла графин поближе к рюмке. Вернувшись к своей доске, Джудит плеснула себе капельку янтарной жидкости и задумчиво сделала маленький глоток.
Так, что им удалось выяснить?