Удалённый аккаунт

— Да потому что варианты твои херня полная.

— Вы бы сказали…

— Ты еще пререкаться со мной будешь? — он нависал над ней, как перекаченная туча на анаболиках, — пасть закрой и слушай, когда я говорю, — он развернулся к своему столу и тихо, но отчетливо добавил, — дебилка.

Атмосфера накалялась, все заметно напряглись. Перешептывания стихли, и был слышен только звук печати принтера, из-за которого его гнев перешел на меня.

— Почему принтер опять тут стоит?

— Потому что так удобнее.

— Что-что? — он прищурил один глаз и наклонил голову в бок.

— Когда принтер стоит со стороны упаковщиц, мне приходится бегать туда-сюда. Поэтому было принято решение переставить его.

— Принято что?

— Решение.

— Значит так, — он довольно хохотнул, — тут начальник Я, и Я буду решать, что удобно, а что нет. Из-за ваших решений у меня одни убытки, так что заткнись и работай, как сказано, ясно?

Мне оставалось только кивнуть, надеть очки и прикусить язык, но слезы скапливались в уголках глаз. Вскоре пришла Кристина, и я, воспользовавшись моментом, оставила ее на складе в надежде, что она сможет правильно отдать поставки курьерам, а сама вышла на улицу. Стоило мне только подумать, что он меня не трогает, как нашелся повод и меня отчитать. На улице под знаком “не курить” у меня полились слезы ручьем. Я быстро постаралась вытереть их рукавом, но чем больше я пыталась их убрать, тем больше они текли. Краем глаза я увидела худощавую фигуру Паши: он тоже вырвался покурить.

— Получил звездюлей?

— А как же без них.

На обеде, когда я добралась до купленного мной утром завтрака, у Кристины снова возникли тысяча и один вопрос по инвентаризации.

— А у меня тут плюсы вылезли, что делать?

Прежде, чем я успела прожевать, добродушно откликнулся Костя. Он, довольный собой, вскочил из-за своего стола и поспешил к девушке в беде.

— Нажимаешь “создать документ”, затем “оприходование”…

— Не распространяй свои идеи, — я чуть не упала, но удержала во рту вафлю.

Рабочий день в этом Аду действительно проходил быстро. Только пришла, а уже пять вечера и пора идти домой. С тяжелым сердцем я оставила Кристину на растерзание Марине, а мы, — я, Паша, Катя и Костя, — чуть ли не наперегонки выскочили за пластиковую дверь, чтобы следующие 15 часов не думать о работе.