Лучше я.
Я сойду сума от этой агонии.
Это целая вечность, Крейн, ты не сделаешь этого со мной.
Ты хотел, чтобы я ЭТО почувствовала?
Я чувствую сейчас!
ПРОСТО УБЕРИ ЭТОТ ЧЕРТОВ КИНЖАЛ
Крейн не слышал моих мыслей. Доставляя мне каждый движением мучительную боль, Осирис приложил металл к груди, примеряясь. Никаких сожалений. Если бы сейчас мы поменялись местами, я бы сделала тоже самое. Без единой капли сомнения. Отдала свою жизнь.
Серые глаза смотрели на меня.
Эрик улыбнулся, оголяя белые зубы.
— Валери, послушай меня. Ты сильнее, чем тебе кажется. Все хорошо, — он вздохнул, закрывая глаза, — как думаешь, Врата откроются для меня, Вел?
Одним резким движением Осирис пронзил себе грудь. Рэндал убрал ногу, отпуская меня и крик, вырвавшийся из моего горла. Как я еще могу передвигаться? Как я оказалась возле него? Но вот уже лежу, прижавшись к еще теплому теплу Осириса. Моего Осириса. Кровь, которую невыносимо хотелось снова затолкнуть в эту отвратительную дыру на его груди. Она стекала на землю, пачкая нас обоих. Нет. Слишком много крови. Не для него. Он же сильный. Самый сильный. Этого не могло произойти с ним.
Говорят, что Исида плакала. Мои же глаза высохли настолько, что я слышала скрежет век о их поверхность. Прижимаясь к его лицу, пытаясь согреть.
Тепло не придет.
Спасительное, дарящее покой.
Его больше нет.
Эрик Крейн перестал жить сегодня, забрав с собой что-то огромное и нужное из моего существа.
Оставив зияющую убивающую дыру там, где была настоящая Валери.
Валери Крейн. Рабос и Исида.
Крик моего отчаяния заполнил Пограничные леса.
В пещере, стоило лишь немного пройти вглубь, было уже все готово. Тело Оливера, восстановленное, лежало на импровизированном алтаре. Кто-то очень постарался, придавая ему первозданный вид. Отмытый, сияющий, будто начищенный до блеска металл, один из первых Рабосов казалось спал, облаченный почему-то в военную одежду, вместо мягкой и уютной пижамы. Камень заменил ему матрас и подушку.