Некромант

— Девять человек. Они стали жертвами этого, — он кивнул в сторону дома Бака, а я неопределенно пожала плечами, — знаю, что не можешь сказать.

Мы замолчали. Я слышала тихое размеренное дыхание где-то над своей головой. Тепло окутало меня, успокаивая и даря уют. Морозная свежесть приятно щекотала ноздри, а еловый аромат погружал мысли в воспоминания, где была землянка, похлебка, снежки и какой-то домашний уют. Когда ноги обуты в шерстяные носки, а снег засыпает окно, забитое досками. А где-то рядом под ухом уютно потрескивают дрова. И ничего не страшно. Совсем. Потому что вдвоем проще.

— Эрик, — я замолчала, не решаясь попросить.

— Что, ребенок? — спокойный и такой знакомый голос.

— Расскажи мне сказку.

Закрыв глаза, я снова слушала историю, которая случилась давным давно. А может быть происходила и прямо сейчас. Про двух людей. Или Воинов, через сон было плохо слышно. Где Всевышний вдруг обретал лицо рыжего Ра. А слезы Исиды вдруг стали красными, как потоки крови на каменный пол пещеры из моих вен.

И уже не слышала, и не чувствовала, как Эрик, поцеловав мои волосы, посмотрел в сторону реки, протянув руку, что-то прошептал. Как вода в реке забурлила, запенилась, поднимая со дна надежно похороненную тайну. И как послушно волны Исиды вынесли на берег, к самым ногам Осирис, маленькую Книгу в обычном пергаменте.

— Ребенок, — я недовольно заворочалась, понимая, что кто-то вытаскивает меня из сна, — Вел! Книга у меня.

Резко поднявшись, я чуть не столкнулась лбом с Осирис. Не веря своим глазам, протянула руку и прикоснулась пальцами к бумаге. Она здесь. Получилось. Убийца ничего не может сделать без нее. Ведь для ритуала необходимо было читать, не отрываясь, слово Безмолвной. Ни на постороннюю мысль, ни на посторонний звук. Сколько раз я перечитывала эти страницы, зашифрованные абсолютно по детски? Просто слова, написанные вверх ногами и наоборот. С конца в начало. Словно зеркальное отражение настоящего текста.

— Почему десять, Вел? Ты поняла? — Эрик смотрел мне в глаза, а я отрицательно качала головой.

Крейн отвел взгляд. Лицо его снова осунулось, а скулы напряглись. Челюсть двигалась, будто Эрик пытался что-то произнести, но никак не решался. Я молча положила голову ему на плечо. Все хорошо.

— Десятый — это кто-то из нас, Вел. Девять жертв — это составляющие ритуала. А десятый…

— Пародия на Всевышнего. Издевка, — я усмехнулась, продолжив за Крейном, — Оставлю жизнь лишь одному из вас. Оно возомнило себя создателем. Кого же тогда убийца собрался… вернуть?

Крейн не смотрел на меня. Уверена, что сейчас он думал о том же самом. Возвращение Бесконечной войны. Чудовища. Самые страшные предположения подтверждались. Создатель нового Мира был лишь инструментом в руках того, кто на той стороне от Безмолвной пытался снова вернуться к жизни. Значит он смог направить какой-то дух в недавно погибшее тело. Кто же в Эписе умер так, что никто этого не заметил? Кто призвал убийцу? Как Чудовище связалось с ним? Кто призвал Макса? Почему мертвое вдруг становилось настолько живым? Кажется, что чем больше ответов мы находили, тем больше вопросов возникало снова.

Эрик повернулся ко мне, а я встала, отряхиваясь. На улице темнело, а значит совсем скоро мы увидим следующий шаг. И он нам не понравится. Но сегодня мы могли еще успеть хотя бы что-то. Не многое, но продвинуться хоть чуть-чуть. Крейн как-то странно посмотрел на меня.

— Вел, а если ты сама призовешь и упокоишь Чудовище? — Крейн прищурился, а я отрицательно помотала головой.

— Даже если предположить, что мы с тобой каким-то чудом найдем место, куда его тело утащили приверженцы, спасая от огня, все равно не получится, — я отвела взгляд в сторону, — Для этого должно быть искреннее желание, Эрик. Близкого. Просто общая кровь тут не поможет, я же говорила. У убийцы оно есть.

Ты смотрела в глаза Чудовища и выжила. Только Эрик знал, почему. Синие глаза, цвета самых темных вод в Исиде. У меня эти глаза. Точно такие же, как у Макса. Вот почему им нужен был именно он. Наш сын объединил в себе все необходимое для воскрешения Чудовища. Да, возможно мы были самыми отвратительными родителями. Но мы ими хотя бы были.

Чужая красивая женщина, для которой я была лишь подтверждением ее ошибок. Перворожденная Ра. Она ненавидела меня за то, что совершила сама. Поэтому я оказалась на пороге Дома Рабоса с самым большим номером на шее. В конце очереди. Именно ее главную ошибку я не хотела повторять. Поэтому сошла с ума, когда узнала правду о Крейне. Поэтому не могла простить его. Я никогда не хотела связывать свою жизнь с убийцей. А сама стала им.

Нам с Крейном не повезло с отцами.