Яростный кулак

22
18
20
22
24
26
28
30

Да, это был он. Наш недруг из соперничающего клуба. Из-за которого я поссорился с пылким Щепкиным.

Он меня тоже узнал. Худое лицо исказила гримаса неприкрытой злобы. Вместо левого глаза — уродливая нашлепка из свернутой кожи.

— Да, я тебя помню, — процедил он. — Ну ничего. Встретимся, гнида. На татами.

Я отодвинул его плечом. И пошел дальше.

За нашим врагом стояли и другие. Его соратники. Человек семь.

Все в белоснежных ги. Глядели с нескрываемой ненавистью. Не забыли, как я навалял им по тупым мордам.

Переоделся я в «Москвиче» Смелова. Леня тоже успел сменить одежду. На ги. И тоже сходил записаться. Вернулся оттуда взбешенный.

— Ты видел? — тихо спросил он. — Гребаный «Белый лотос». Стоят там. Как ни в чем ни бывало. По горлу большими пальцами провели. Типа, хана вам.

Да, с ними веселее. Но меня беспокоило другое.

— А ты чего ги напялил? — недоумевающе спросил я. — Что за шутки? Тут правила почти не соблюдаются. Давай, сиди тихо. В окопе. Не высовывайся.

Смелов упрямо мотнул головой.

— Надо будет, выйду. Особенно, против этих сволочей.

Вот идиот. Я хотел сказать, чтобы не рыпался. Но услышал, как меня зовут:

— Ермолов! «Дом леса и водопада»! На выход.

Ладно. Вот и мой бой. Я вернулся к площадке. Вокруг которой по-прежнему толпились участники. И на мокрых холмах стояли озябшие зрители.

Дождь еще не пошел. Но ветерок дует прохладный. Надо признать.

Я надел кеды на босу ногу. Чтобы не испачкать голые ступни. И потом не лезть на маты с грязными пятками.

Люди услужливо расступались передо мной. Пропускали. Я спустился к арене. Противник и рефери уже ждали.

Я оставил кеды у татами. Быстро взбежал на маты. Низко поклонился. Три раза. Зрителям. Рефери и неподвижному противнику.

Соперник попался высокий и сильный. Выше меня почти на голову. Тоже молодой. Лет двадцати.