Да, это был он. Наш недруг из соперничающего клуба. Из-за которого я поссорился с пылким Щепкиным.
Он меня тоже узнал. Худое лицо исказила гримаса неприкрытой злобы. Вместо левого глаза — уродливая нашлепка из свернутой кожи.
— Да, я тебя помню, — процедил он. — Ну ничего. Встретимся, гнида. На татами.
Я отодвинул его плечом. И пошел дальше.
За нашим врагом стояли и другие. Его соратники. Человек семь.
Все в белоснежных ги. Глядели с нескрываемой ненавистью. Не забыли, как я навалял им по тупым мордам.
Переоделся я в «Москвиче» Смелова. Леня тоже успел сменить одежду. На ги. И тоже сходил записаться. Вернулся оттуда взбешенный.
— Ты видел? — тихо спросил он. — Гребаный «Белый лотос». Стоят там. Как ни в чем ни бывало. По горлу большими пальцами провели. Типа, хана вам.
Да, с ними веселее. Но меня беспокоило другое.
— А ты чего ги напялил? — недоумевающе спросил я. — Что за шутки? Тут правила почти не соблюдаются. Давай, сиди тихо. В окопе. Не высовывайся.
Смелов упрямо мотнул головой.
— Надо будет, выйду. Особенно, против этих сволочей.
Вот идиот. Я хотел сказать, чтобы не рыпался. Но услышал, как меня зовут:
— Ермолов! «Дом леса и водопада»! На выход.
Ладно. Вот и мой бой. Я вернулся к площадке. Вокруг которой по-прежнему толпились участники. И на мокрых холмах стояли озябшие зрители.
Дождь еще не пошел. Но ветерок дует прохладный. Надо признать.
Я надел кеды на босу ногу. Чтобы не испачкать голые ступни. И потом не лезть на маты с грязными пятками.
Люди услужливо расступались передо мной. Пропускали. Я спустился к арене. Противник и рефери уже ждали.
Я оставил кеды у татами. Быстро взбежал на маты. Низко поклонился. Три раза. Зрителям. Рефери и неподвижному противнику.
Соперник попался высокий и сильный. Выше меня почти на голову. Тоже молодой. Лет двадцати.