– Возможно. Или человека, прошедшего медицинские курсы, – спокойным голосом произнесла Тимохина, удаляя последнюю нитку. Отложив скальпель, взяла пинцет, аккуратно достала небольшой свернутый листок папоротника и положила на поднос. – Была удалена матка.
– У первой жертвы вырезан мозг, у второй – сердце, у третьей – легкие, у четвертой – матка. А дальше? Знаете, мне с каждым днем все больше верится в Франкенштейна. Убийца вырезает самые важные человеческие органы, – поморщившись, сказал Леня. Он вообще терпеть не мог находиться на вскрытиях: потом целый день мутило, и не хотелось еду даже видеть. Морозов никогда не понимал, как после всего Наталья Юрьевна или ее коллеги нормально спят и едят.
– Если так, то возрождать планируется женщину, – добавила Тимохина.
– Почему? – не понял Леонид.
– Матка – женский орган, самое важное, что есть у женщины. То, где вынашивается ребенок.
В зале повисла тишина. Леня Морозов смотрел на тело девушки и уже ничему не удивлялся. После сегодняшнего представления Ольги, когда она пустила кровь, а та зажила своей жизнью, впитываясь в траву и землю, следователь бы и в существование пресловутого Франкенштейна поверил. А иначе зачем этому ненормальному органы девчонок?
– Кстати, – Тимохина оторвалась от трупа и посмотрела на мужчин, стоящих напротив, – под ногтями жертвы обнаружена алькантара. Видимо, во время сопротивления царапала обивку. Возможно, в машине убийцы есть следы от ногтей, ну или другие вещи, указывающие на личность жертвы. К примеру, кусочек ногтя, отломившегося и оставшегося в ткани, или упавший с головы волос.
– Если бы только знать, в какой машине искать, – задумчиво проговорил Скоблев.
Еще с утра он дал задание операм выяснить личность погибшей и где та была перед тем, как ее похитили. Пока же Роману оставалось только предполагать.
Почему-то вдруг подумалось об Оле, которая сейчас должна быть дома. Леня рассказал, что в поисках ответов отвез девушку в лес, на место третьего убийства. Только вот допроса не получилось. Оля показала Морозову то, в чем пока сомневался Скоблев. Рома вообще считал себя еще тем скептиком и предпочитал всему находить объяснения. Но в этом городе есть многое, чему просто-напросто нет никаких объяснений.
Тимохина, отодвинув поднос с монетой и сухим листом папоротника, посмотрела на труп, лежащей на секционном столе. За годы своей работы женщина видела многое: разнообразные трупы вплоть до последних стадий разложения; тела, настолько изуродованные огнем, что почти не походили на человеческие. Труп этой девушки был практически нетронутым, не считая синих следов на запястьях и щиколотках, ну и конечно же, небольшого разреза внизу живота. Именно оттуда Наталья Юрьевна недавно и достала сверток, оставленный убийцей.
Женщина посмотрела на спокойное лицо погибшей. При жизни, когда на нем сверкала улыбка, мужчины наверняка сворачивали головы вслед красавице. А теперь на теле уже появились первые признаки разложения в виде небольших трупных пятен.
Наталья бросила быстрый взгляд на длинные тонкие пальцы с когда-то аккуратным маникюром. Пальцы пианистки. Сейчас же половина ногтей обломана, а под остальными виднелась черная грязь.
– Ну что, приступим? – тихо спросила Тимохина у своего ассистента, и тот молча кивнул.
Женщина взяла скальпель и стала делать надрезы не грудине. Спустя некоторое время из-под лоскутов кожи показались ребра, и тогда ассистент, взяв секатор, начал их кромсать. Морозов и Скоблев инстинктивно отошли подальше от секционного стола, где безжалостно и спокойно патологоанатом и ее помощник работали с телом.
Роман посмотрел на Тимохину. Лицо женщины ничего не выражало, она была невозмутима и уверена в себе. У Скоблева почему-то никак не вязалась внешность хрупкой симпатичной блондинки, пусть и в возрасте, с мясником, могущим разобрать тело по частям и даже не поморщиться.
В распахнутой грудной клетке виднелись сердце и легкие. Тимохина несколькими уверенными надрезами извлекла их и выложила в металлический лоток. Затем сделала срезы и под ярким светом исследовала.
– Чистые, здоровые ткани, отека нет, – опустила легкие обратно в лоток, взяла сердце в свои изящные ладошки и стала его вертеть, изучая взглядом. – Коронарные сосуды мягкие, чистые. Клапаны выглядят хорошо. Прекрасное сердце в таком возрасте. Нам бы всем такое, – с тяжелым вздохом проговорила женщина.
Убрав в лоток сердце, взяла скальпель и уже хотела начать разрезать кожу на животе, когда услышала нервный голос сбоку:
– Простите, а нам обязательно дальше наблюдать? Мы же вроде основное уже увидели.
ebooksa