— Уходи отсюда, — говорю я. Она не отвечает, смотрит на Джула и Вернона.
— Пила легче молотка, — говорит Вернон. Джул привязывает к рукоятке молотка шнур.
— В молотке дерева больше всего, — говорит Джул.
Они с Верноном стоят лицом друг к другу. Оба смотрят на руки Джула.
— И плоская, — говорит Вернон. — Ее отнесет раза в три дальше. Попробуй с рубанком.
Джул смотрит на Вернона. Вернон тоже высокий; длинные, тощие, в облипшей мокрой одежде, они стоят нос к носу. Лону Квику стоило только на небо взглянуть — хоть пасмурное — и угадывал время до десяти минут. Не Маленький Лон, а Большой Лон.
— Вылезай ты из воды, — говорю я.
— Он не поплывет, как пила, — говорит Джул.
— Да уж ближе к пиле ляжет, чем молоток, — говорит Вернон.
— Давай спорить, — говорит Джул.
— Не буду, — отвечает Вернон.
Они стоят и оба смотрят на неподвижные руки Джула.
— Черт с тобой, — говорит Джул. — Давай рубанок.
Они берут рубанок, привязывают к нему шнур и снова входят в воду. Папа возвращается по берегу. Останавливается и смотрит на нас, сутулый, печальный, как отставной бык или старая высокая птица.
Вернон и Джул возвращаются на прежнее место, борясь с течением. Джул говорит Дюи Дэлл:
— Уйди с дороги. Вылезь из воды.
Она немного теснит меня, чтобы уступить им дорогу; Джул несет рубанок высоко, словно боится, что он растает, и голубой шнур тянется за его плечом. Прошли мимо нас и остановились; начинают тихо спорить, на каком месте перевернуло повозку.
— Дарл должен знать, — говорит Вернон. Они смотрят на меня.
— Я не знаю, я там недолго был.
— Черт, — говорит Джул.