— Да ну тебя, — сказал второй. — Вон за тем холмом вам станет видно колокольню.
Я поблагодарил их.
— Желаю вам наловить много рыбы. Только эту старую форелину не троньте. Она заслужила, чтобы ее оставили в покое.
— Да ее все равно не поймаешь, — сказал первый.
Смотрят в воду с моста, и три удочки на солнце, как три косые нити желтого огня. Иду и снова втаптываю свою тень в пятнистую тень деревьев. Дорога повернула, подымаясь от реки. Взошла на холм, извилисто спустилась, маня глаз и мысль за собой, под зелено застывший кров; там над деревьями квадрат башни и круглое око часов, но еще в удаленье достаточном. Сел у обочины. Трава по щиколотку, несметнолистая. Тени на дороге застыли, как по трафарету впечатанные, вчерченные косыми грифелями солнца. Но это поезд всего-навсего, и вскоре протяжный гудок заглох за деревьями, и стало мои часы слышно и гаснущий стук колес, как будто поезд шел где-то совсем в другом месяце и сквозь иное лето, мчался под реющей чайкой. И все на свете мчится. Кроме Джеральда. Он тоже как бы реет — одиноко и торжественно гребет сквозь полдень, выгребает из полдня по длинным и ярким лучам, точно в апофеозе возносясь в дремотную бескрайность, где только он и чайка: она неистово-недвижная, он же в четких гребках и возвратах, мерностью сродных с покоем, и на блеске солнца — тени их обоих, а внизу — весь мир карликово. Кэдди не за этого прохвоста не за этого Кэдди.
С косогора спускаются их голоса и три удочки — пойманными нитями бегучего огня. Они смотрят, проходя, не замедляя шага.
— Что-то не вижу форелины, — окликнул я их.
— А мы и не пробовали, — сказал первый. — Ее все равно не поймаешь.
— Вон там часы, — сказал второй, указывая на башню. — Чуть ближе подойдете — станет видно стрелки. Да-да, — сказал я. — Хорошо. — Я встал. — Вы в город?
Мы к водовороту, за голавлями, — сказал первый.
У водоворота клева нет, — сказал второй.
Тебе обязательно хочется к мельнице, где полно ребят плескается и вся рыба распугана.
— У водоворота не наловишь ничего.
— Вот будем стоять здесь — много наловим, — сказал третий.
— Заладил: водоворот, водоворот, — сказал второй. — Там же не клюет.
— А ты не ходи, — сказал первый. — Ты ко мне веревкой не привязан.
— Пошли на мельницу купаться, — сказал третий.
— Я пошел к водовороту за голавлями, — сказал первый. — А вы как хотите.
— Ну скажи ты ему, сколько уже лет, как в последствии раз у водоворота клевало, — сказал второй третьему.
— Пошли на мельницу купаться, — сказал третий. Башенка медленно тонет в деревьях, и круглый циферблат еще достаточно далек. Мы идем в пятнистой тени. Подходим к саду, белому и розовому. Он весь полон пчел, их уже слышно.