Собрание сочинений в 9 тт. Том 3

«Сафи Старнс умерла апреля 16-во 1905».

Последнюю запись Пинкертон сделал четким таким, красивым почерком, счетоводу впору:

«Миссис Уилл Старнс. 23 апреля 1916».

— Взносы в конце, — говорит Бидвелл.

Заглянули в конец. Там они значились ровным столбцом, рукой Пинкертона перечислены. Первый взнос — апреля 16, 1917, 200 долл. Следующая запись сделана, когда он внес в банк следующий взнос: апреля 16, 1918, 200 долл.; и апреля 16, 1919 — 200 долл.; и апреля 16,1920, 200 долл.; и так до самой последней записи — апреля 16, 1930, 200 долл. Тут он провел под столбцом черту и написал под ней:

«Выплачено сполна. Апреля 16, 1930».

Точь-в-точь так писали в прописях, по которым обучали в прежние времена делопроизводству в колледжах, будто оно, перо то есть, само собой вывело росчерк. И похоже, не из хвастовства он таков росчерк сделал, просто перо само собой последнее слово росчерком закончило, видать, перо повело, а он его остановить не успел.

— Значит, он выполнил свое обещание миссис Старнс, — Стивенс говорит.

— Так я и Бидвеллу сказал, — говорю.

Стивенс же продолжает, будто и не слышал меня:

— Значит, старушка может спать с миром. Мне кажется, перо это и хотело сказать, когда оно у него вышло из повиновения: что теперь она может спать спокойно. А ведь ему не намного больше сорока пяти. Во всяком случае, не так уж намного. Не так уж намного, и тем не менее, когда он написал под столбцом «Выплачено сполна» — времени и отчаянию, тягучим, беспросветным, он стал так же неподвластен, как зеленый юнец или девчонка без роду и племени.

— Только девчонка с ним вон какую штуку выкинула, — говорю я. — А в сорок пять — где уж ему другую приискать. Ему к тому времени за пятьдесят перевалит.

Тут Стивенс поглядел на меня.

— Вы, наверное, еще не слышали, — говорит.

— Нет, — говорю. — То есть в парикмахерскую-то я заглянул. Но я знал, что его там не будет. Я наперед знал: как выплатит закладную — он минуты лишней здесь не останется. Может, он о девчонке и не знал ничего, я и такое допускаю. А скорее знал, только ему было на то наплевать.

— Вы думаете, он ничего не знал?

— В толк не возьму, как могло так получиться. Но точно не скажу. А вы как думаете?

— Я не знаю. Да, пожалуй, и знать не хочу. Я знаю кое-что получше.

— Это что же? — говорю. Он опять на меня глядит. — Вот вы все говорите, что я последних новостей не слыхал. Чего это я не слыхал?

— Про Сьюзен Рид, — говорит Стивенс. И на меня глядит. — В тот вечер, как Пинкертон вернулся из отпуска в последний раз, они поженились. И на этот раз он увез ее с собой.