На спокойном, пухлом лице опять появилась задумчивость.
— Вождь будет смеяться; но если вождь желает, я скажу. В большом белом доме заседаний с золотым орлом.
— Что? — воскликнул министр, снова готовый сорваться. — В бе…
Дядюшка скромно отвел глаза.
— Я же сказал, что вождь будет смеяться. Неважно. Все равно нам придется подождать.
— Подождать, — сказал президент. — Чего?
— Вот это действительно смешно, — сказал дядюшка. Он опять хохотнул — весело и беззаботно. — Еще не все мои люди успели прибыть сюда. Мы подождем остальных, потому что ведь им тоже интересно будет посмотреть и послушать.
На этот раз сообщение не вызвало ни одного возгласа даже у министра. Они безмолвно смотрели на него, а спокойный, ровный голос тем временем продолжал:
— По-моему, они перепутали город. Они слышали название столицы Белого Вождя, но, оказывается, в нашей стране есть два города с таким названием[32], так что, когда они спросили по дороге, им показали в другую сторону, и бедные глупые индейцы заблудились.
Он смеялся с добродушной и участливой снисходительностью, ничуть не преобразившей его загадочную сонную физиономию.
— Но гонец от них уже прибыл, а сами они прибудут через неделю. Тогда мы и решим, как наказать этого упрямого мальчишку.
Он легонько дернул племянника за руку. Если бы не это движение, то племянник, уставившийся на президента серьезным, немигающим взглядом, так, должно быть, и не пошевелился бы в течение всей процедуры.
Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь почесыванием индейцев. Потом министр заговорил медленно и терпеливо, как будто растолковывая что-то ребенку.
— Послушайте. Ваш племянник свободен. В этой бумаге сказано, что он не убивал белого человека и что никто не смеет обвинять его в этом, иначе и я, и великий вождь, сидящий рядом, будем разгневаны. Он может сейчас же возвращаться домой. Возвращайтесь и вы. Ведь хорошо сказано, что отцу тревожно в могиле, когда сын покидает родные места, не так ли?
Снова наступило молчание. Потом президент сказал:
— К тому же белый дом заседаний с золотым орлом сейчас занят советом вождей, более могущественных, чем я.
Рука дядюшки поднялась, из грязноватой кружевной пены вынырнул, покачиваясь, указательный палец: знак упрека и несогласия.
— Даже глупый индеец не в силах поверить этому, — сказал он. Потом, не меняя интонации, произнес (министр не понял, что именно к нему обращался дядюшка, так что президенту пришлось подсказать ему): — И те вожди, наверно, еще долго пробудут в белом доме, я так понимаю.
— Да, — сказал министр. — Пока не растает весь снег и не расцветут цветы по зеленой траве.
— Ну, что же, — сказал дядюшка. — Придется нам подождать. Как раз и остальные подъедут.
ebooksa