— Верно. Хотя я и считаю этот подход бессердечным, но он весьма разумен. Родители заинтересованы в том, чтобы дети получили лучшее будущее, и с их опытом решение будет наверняка правильным.
— Родители такие же люди, как и все. Они могут ошибаться.
— Однако риск ошибиться им значительно ниже, чем их одурманенному любовными чувствами отпрыску.
— Мэрон, в моем случае родители ни при чем. Так решено сделать лишь потому… Потому что она мне нравилась. Потому что мы были хорошо знакомы.
— Нравилась? То есть сейчас ты не питаешь к ней той симпатии, что раньше?
— Да.
— И с какой целью она, вернее, её решили вернуть к тебе?
— У меня есть лишь пара догадок.
— Кажется, начинаю понимать. Первая — наградить тебя, дать душевную опору?
Марк не стал отвечать, он ждал следующего варианта.
— Вторая — дать тебе что-то ценное: то, при помощи чего можно будет тобой манипулировать, или даже шантажировать.
— Верно. Наши с тобой мысли очень похожи, — он грустно вздохнул и, оглядевшись по сторонам, насколько позволяло обзорное окно, сбавил скорость.
— Тебе нужна Велла?
Марк хотел съязвить в ответ, но осекся. Мэрон задал этот жесткий вопрос не потому, что хотел потешиться над ним.
— Честно… я сам все еще однозначно не определился. Но, не думаю, что имею право просто отпустить её.
— Твое положение не так безнадежно, как кажется. Если хочешь отпустить Веллу вопреки команде свыше, я помогу это устроить. Если тебе так будет легче — скажи.
Марк сглотнул, представляя, каким образом ему может помочь принц. Отпустить девушку было бы благородным поступком, но он чувствовал, что не может этого сделать. Нужно искать компромисс.
— Она уже получила мое согласие. Будет неправильно, если я брошу её. Еще более неправильно, чем согласиться на воссоединение с ней.
— Однако ты боишься второй догадки. Боишься, что её жизнь окажется в опасности. Боишься потерять контроль над ситуацией. Исключи эту вероятность. Иначе твоим противником будет не только Вермардия.
— Каким образом? Я не хочу никому угрожать.