Небесный механик

— Не похоже, чтобы он подвергался нападению. И я не вижу в небе больше самолетов.

— На открытой местности я чувствую себя мишенью. Как ты думаешь, у смотрителя есть ружье?

— Наверняка, но надеюсь, он не станет стрелять в одиноких путников.

— Я бы стала — по ногам. На всякий случай.

Бедфорский маяк был построен на выступе. Длинный тонкий перешеек, отделяющий его от основной части острова, часто захлестывало волнами. Перил не было, поэтому пришлось крепко держаться за руки, чтобы ненароком не поскользнуться на камнях и не сорваться в холодное темное море. Само основание маяка было построено из грубо обтесанных камней серого цвета. Когда-то его тоже белили, следы от побелки еще сохранились в стыках. Массивная чугунная дверь с круглой завинчивающейся ручкой в центре внушала уважение. Эмиль преодолел последние особо скользкие метры перешейка и с облегчением схватился за железные скобы, которыми она была усилена. Он почувствовал равномерную дрожь, идущую сквозь металл, не имеющую ничего общего с прибоем.

— Закрыто! — Маргарет из-за всех сил дернула за ручку. — Посмотри в коробке справа. Открой ее, там должен быть гудок.

Эмиль послушно стукнул кулаком по ржавой квадратной коробке, приваренной рядом с дверью. От удара она распахнулась, открывая болтающееся медное кольцо на цепочке. Дернув за нее, они услышали спустя секунду низкий гул, зародившейся где-то внутри башни. Гудок работал исправно. Эмиль немного подождал, и потянул за кольцо снова.

В двери появилось маленькое круглое отверстие не больше монеты. Старческий голос недружелюбно спросил:

— Что надо?

— Добрый день. Вы Гораций?

— Может быть.

— Нам нужно поговорить с вами. Впустите, пожалуйста.

— Отойдите на несколько шагов, чтобы я рассмотрел вас, — приказал голос.

Когда они послушно выполнили его требование и снова приблизились, голос что-то неразборчиво ворчал.

— Откройте дверь, — попросила Маргарет.

— Кто вы? Я никого не жду. Вы похожи на солдат.

— Мы не солдаты, — ответил Эмиль, начиная терять терпение. — Мы можем предъявить документы, если вам так будет угодно. Но сделаем это уже внутри.

— Мда… — из переговорного устройства донесся сухой кашель. — А если я вас спрошу, кто ваш любимый поэт, что вы мне на это скажите?

— Ричард Шайман.

Наступило неловкое молчание. Через минуту раздался неприятный скрежет, ручка на двери принялась вращаться. Потом послышался стук, дверь медленно открылась. Она была толщиной не меньше пятнадцати сантиметров и очень тяжелой, судя по усиленным петлям, утопленным в стену. Маяк был защищен не хуже золотого запаса в Главном городском банке.