Кость от костей

Не хочу бороться. Надоела эта боль. Хочу освободиться…

(Посмотри, где ты.)

Это так тяжело…

(Посмотри же.)

– А ну, отойди оттуда, Марта, – сказал Уильям, и впервые она услышала в его голосе тревогу. – Ты слишком близко к краю.

Он уже стоял в двух шагах от нее. Если мужчина ее схватит, если вцепится в нее своими сильными руками, она пропала. Не останется Саманты. Кулаки Уильяма уничтожат ее, не оставят ей ни единого шанса.

(Не дай ему тебя схватить.)

«Я знаю, – хотелось крикнуть ей. – Знаю, что нужно делать, и не надо мне указывать, ведь ты всего лишь маленькая девчонка, которая раскомандовалась, и…»

(Тогда сделай это.)

Уильям подошел еще на шаг и оказался на расстоянии вытянутой руки. Его правый глаз выглядел ужасно; из него сочилась черная кровь.

Она вспомнила свой опухший после побоев глаз; вспомнила, как ничего не видела с той стороны, даже кончик своего носа.

Уильям занес свою огромную лапу – не руки у него были, а лапы, гигантские и опасные, как у зверя, – но Мэтти уже сдвинулась с того места, бросилась вправо, туда, где он не мог ее увидеть.

«Даже мышки кое на что способны, – подумала она. – Они умеют бегать так быстро, что их почти не видно – лишь заметишь ее краем глаза, и она исчезнет. А Уильям совсем ничего не видит. Ничего».

Мэтти метнулась вправо, потом вперед и развернулась, прежде чем Уильям успел понять, что случилось. Она обхватила руками его спину и толкнула что было мочи.

Уильям зашатался, уронил винтовку и закричал:

– Ах ты, сучка проклятая!

Но не упал.

Она почти запаниковала, почти бросилась бежать, опасаясь, что Уильям повернется и схватит ее, но недаром он учил ее – и многократно повторял урок, – что всякое дело нужно доводить до конца и делать как следует, что грех бросать на середине.

Уильям начал разворачиваться к ней; левый глаз его горел, в нем не осталось льда, чтобы заморозить ее сердце.

Она же ринулась ему навстречу, раскинув руки, и он потерял равновесие и на этот раз упал; он пытался удержаться, зацепиться за опору, но хватал только воздух.