«Догра Магра» — экспериментальный роман Юмэно Кюсаку (1889–1936), в котором сплелись детективная проза, научная фантастика, критика прогресса, древние предания и буддийские проповеди.
По прошествии лет главный труд Юмэно Кюсаку так и остается загадкой. Безымянный главный герой романа погружен в жуткий мир горячечного бреда, псевдонаучных изысканий и злого рока; он мучается воспоминаниями тысячелетней давности и жаждет решить проклятую головоломку, сводящую его с ума, — однако решить ее невозможно. Эдогава Рампо назвал эту книгу «безумной вселенной, описанной безумцем, а не писателем».
Юмэно Кюсаку
Догра Магра
Книга издана при поддержке гранта АНО «Культурная и книжная инициатива» и магазина «Подписные издания».
Благодарим Икуру Куваджиму (sic!), Екатерину Рябову, Николая Караева, Татьяну Миронову, Ольгу Дорофееву, Александру Бурыкину, Марию Прохорову, Клима Гречку, Общество исследования журнала «Синсэй-нэн» (Япония).
Имена японских персонажей в книге приводятся в традиционном порядке фамилия-имя, если речь идет о псевдонимах (ЮМЭНО Кюсаку) или действие происходит до XIX века. В остальных случаях порядок имен европейский (Кётаро ВАКАБАЯСИ).
Заглавное стихотворение
«Бо-о-ом»…
Едва глаза мои приоткрылись, как низкое эхо отчетливо и гулко отозвалось в ушах жужжанием пчелы…
Прислушавшись, я понял, что кругом глубокая ночь. «Наверное, где-то рядом бьют настенные часы», — сообразил я и снова погрузился в дрему… Жужжание постепенно отдалялось, пока не исчезло совсем, и воцарилась мертвенная тишина.
И тут веки мои распахнулись.
С довольно высокого белого потолка свисала одинокая, покрытая тонким слоем пыли электрическая лампочка, из которой лился желто-оранжевый свет. На ее стеклянном боку застыла, как мертвая, большая муха. А прямо под ней, на твердом и холодном полу из искусственного камня, лежал раскинувшись я.
Как странно…
Не меняя позы, я широко раскрыл веки и повращал глазами: вверх, вниз, влево, вправо…
Квадратная комната с иссиня-черными бетонными стенами всего в два кэна[1] длиной. Кажется, обустраивали ее с крайней предосторожностью: с трех сторон большие вертикальные окна с матовыми стеклами, забранные черными железными решетками и затянутые в два слоя металлической сеткой.
У той стены, где окна не было, изголовьем ко входу стояла прочная железная кровать, аккуратно застеленная белоснежным бельем, — очевидно, на ней еще никто не спал.
Очень странно…
Я робко прошелся по лицу правой рукой: еще удивительнее… Заостренный нос, впалые глаза, растрепанные волосы, неряшливая борода…
Вдруг я вскочил. Снова ощупал лицо. Беспокойно огляделся.