– Скажи еще, пандемия! – хихикнула Вихрева. Кажется, она не обратила внимания на замешательство одноклассника. Или тоже сделала вид. – Наверное, Елизаветинка просто сегодня дежурит по району. Вот и везут всех подряд.
– Может быть… Ну так что, идем? Я готов.
Артем усмехнулся. Можно подумать, ему пришлось долго собираться.
– Слушай, у нас еще есть немного времени… – Эл замялась. Казалось, что слова даются ей с трудом. – Я узнала, в какой палате твоя мама лежит. Не хочешь ее проведать перед слетом?
– Конечно, хочу! Спасибо тебе большое!
Вихрева издала какой-то невнятный звук, снова махнула рукой и отвела глаза.
Из отделения их выпустили без проблем, стоило Элле показать медсестре на посту какую-то то ли записку, то ли справку.
– Что это? – поинтересовался Артем, пока они поднимались по лестнице.
– А, это… Пропуск, который мне выдал… э-э-э… Глеб Александрович.
Артем вскинул брови.
– Якшаешься с предателями?
Теперь уже у Вихревой брови полезли на лоб.
– Чего-чего я делаю?
– Ну, общаешься в смысле.
– Так и говори, нечего выпендриваться! – припечатала она и глубокомысленно добавила: – То, что он предатель, пока не доказано. А вот что не последний человек в больнице – это факт.
– Какая ты практичная, – заметил Артем, но Эл, кажется, не уловила иронии. Она вообще сегодня странно себя вела, витала в собственных мыслях и отвечала невпопад.
Они поднялись на пару этажей, и Вихрева повела его по больничным коридорам к палате Милены Игоревны. Она шла так уверенно, словно маршрут был ей хорошо знаком. В отличие от того отделения, куда определили Титова, здесь было намного тише. Никто из пациентов не бродил по этажу, да и персонал встречался не так часто. Наконец они подошли к очередной безликой белой двери без опознавательных знаков, и Эл кивнула в ее сторону.
– Здесь!
Артем постучал, но в ответ не раздалось ни звука. Тогда он повернул ручку и приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Напротив двери, изголовьем к окну, стояла кровать, и на ней действительно лежала Милена Игоревна.
– Мам? – негромко позвал Титов, но она никак не отреагировала. Глаза ее были закрыты, а грудь мерно вздымалась.