Алена пожала плечами.
– Я не спрашивала, да он бы, наверное, и не сказал… Во всяком случае – настоящее имя.
– Он?
– Тот, кто выходит со мной на связь. Мужской голос. Звонит по видеосвязи и трусливо прячет лицо.
Милена хмыкнула.
– Ну это-то как раз добрый знак. Хоть какой-то шанс, что, когда все закончится, тебя… точнее, теперь уже нас не закопают где-нибудь в лесочке за КАДом.
– Я рада, что ты не унываешь, дорогая моя, – вздохнула пожилая женщина. – Во мне, кажется, уже не осталось ни капли оптимизма. Выжата досуха, в прямом и переносном смысле.
Милена Игоревна ободряюще сжала ей плечо и подошла к пациентке, лежащей на кровати. Безжизненное тело окутывала паутина проводов. Кислородная маска наполовину скрывала черты лица. Сквозь болезненно бледную, сухую, как пергамент, кожу просвечивали синие венки. Милена обошла койку, дотронулась кончиками пальцев до груди незнакомки, поправляя чуть сползшую простынь, всмотрелась в показания приборов, равномерно гудящих в изголовье.
– Я далека от медицины, но даже мне понятно, что эта женщина, кем бы она ни была, давно спит беспробудным сном. Если бы дело было в каких-то физических повреждениях, то… – она задумалась. – Сколько раз ты ей пела Лучезарную Песнь?
– По одной Песне на каждый день моего пребывания в этом чудесном гостеприимном месте…
– Что?! – возмущенно воскликнула Милена. – Но это же просто глупо! И бессмысленно! Для исцеления даже самых серьезных травм достаточно одной, максимум двух песен!
– Это понимаешь ты, это понимаю я… – философски пожала плечами Алена Петровна, – А наши похитители не понимают. Они считают, что я специально не выкладываюсь в полную силу, и поэтому состояние пациентки не улучшается. Хотя после того, как мне показали мою Анютку… – Ее голос задрожал. – Я не спорила и делала все, что мне говорили.
Она отошла от окна и опустилась в кресло у кровати пациентки. Все движения ее старческого тела были медленными и немного неуверенными. Как будто Алена села за руль крошки-фиата после внедорожника и пока не привыкла к изменившимся габаритам.
– Похитители? Считаешь, их несколько? – уточнила Милена.
– Сомнительно, что все это можно провернуть в одиночку. Подумай сама. Все эти меры предосторожности. Охранник у двери. Медперсонал, который ежедневно проверяет больную и приносит мне еду.
– Но как? Откуда они узнали о… – она осеклась и передернула плечами.
– Можешь не стесняться. Большой Брат круглосуточно следит за нами, – Алена махнула рукой в сторону небольшой камеры под потолком. – И поверь, произнесенное вслух слово «Полукрылые» – не самое удивительное, что он видел и слышал за последние несколько дней.
Обе женщины замолчали, размышляя каждая о своем, и в палате повисла тишина, нарушаемая лишь негромким попискиванием медицинской аппаратуры. В задумчивости Милена подошла к больничной койке, на которой пришла в себя несколько часов назад, и присела на край.
– Давай рассуждать логически. Если тот, кто все это затеял, каким-то чудом откуда-то узнал о Полукрылых и наших способностях, – несмотря на комментарий про камеру, она все же понизила голос на последних словах, – то наверняка должен знать и предел наших возможностей. Мы не можем воскрешать мертвых. И в таких случаях, как этот… результат либо есть, либо нет.
Алена развела руками: