– Так, ну что еще… вещей много не берите, у нас насыщенная программа…
– Да не переживайте вы так, Антон Сергеевич, все будет хорошо, – внезапно заявил Никита. – Мы же в прошлом году уже ездили на крылатые соревнования. Правда, не в Петербург, но один фиг, город посмотреть не получится.
– Да уж, если один фиг, то и правда, – улыбнулся учитель. – Ладно, если вопросов больше нет, то давайте хотя бы сделаем вид, что у нас тут физика, а не классный час. Записывайте тему: «Преобразование потенциальной энергии в кинетическую». А на столе, Титов, если тебе по-прежнему интересно, стоит Маятник Ньютона или, как его еще называют, Колыбель Ньютона.
Антон Сергеевич подошел ближе к столу. Наглядное пособие, оно же маятник, представляло собой две поставленные на ребро металлические рамки. Между ними на тонких струнах висели шарики, пять штук, вплотную друг к другу. Стоило учителю оттянуть вбок и отпустить крайний шарик, как он со звонким щелчком вре́зался в своего соседа и замер. А вот его брат-близнец с противоположной стороны отскочил ровно на такое же расстояние. А затем тоже вернулся на место. Висевшие в центре шары при этом так и не шелохнулись. Маятник пришел в движение и застучал, щелк, щелк, щелк.
– Редькин, а напомни-ка нам, что такое кинетическая энергия? – коварно поинтересовался физик.
– Это… – Макс замялся, вспоминая, но наконец сообразил. – Ну как бы энергия движения.
– А потенциальная?
– Как бы энергия покоя.
– Ну как бы, верно, – передразнил его учитель. – Вот колыбель Ньютона как раз и сделана для демонстрации преобразования энергии движения в энергию покоя, и наоборот. Завораживает, правда?
Все в классе уставились на равномерные гипнотизирующие движения маятника, пока Антон Сергеевич продолжал объяснять:
– …первый шарик передает импульс потенциальной энергии второму и останавливается. Второй шарик получает импульс, но не может преобразовать его в кинетическую – ему просто не пошевелиться, так как он зажат между соседями – импульс переходит в третий и так далее. Последний же шарик не имеет перед собой никакой помехи, поэтому свободно движется. Затем все повторяется в обратном направлении.
– Антон Сергеевич, а он долго будет так стучать? – поморщилась Афанасьева.
– Недолго, вот уже и замедляется, видишь? А что, не нравится звук? Странно, его, наоборот, часто используют для медитации. Считается, что равномерные щелчки помогают привести мысли в порядок. А кто знает, почему он останавливается?
Учитель обвел глазами класс.
– Черниченко, может, ты? Нет? Ну уж ты-то, Титов, наверняка знаешь!
Артем кивнул:
– К-конечно. Из-за трения.
– Об воздух, что ли? Бред! – фыркнула Прилепина.
– Т-тебя з-забыли спросить! – не остался в долгу Титов.
Но физик словно и не заметил их перепалку.