— Да, и последнее. Никаких церемоний. Бить на поражение точно в голову.
— Это чтобы шкурку не попортить? — нервно схохмил Зубило, но Стрелок его оборвал:
— Это чтобы аппаратуру ненароком не задеть. Мы не можем рисковать кораблем…
— БЧ-3, чисто, — зашуршал динамик рации голосом Сахалина.
— Принял, — одними губами ответил Виктор, наблюдая за наемниками, «оккупировавшими» командную рубку.
— БЧ-4, свободная касса! — отозвался со смехом Клабор.
— Понял!
И следом один за другим доклады от Циклопа и Чудотворца.
— БЧ-2, чисто.
— БЧ-5…
Все происходящее напоминало со стороны отрежиссированную рутину «антитеррористических» учений, когда результат всем известен заранее. Главное, чтобы проверяющие остались довольны и присутствующие журналисты могли «поймать удачный кадр».
Впрочем, для Савченко это особого значения не имело: он всегда работал по-боевому, даже на татами. Его спарринг-партнеры облачались в защитные доспехи не хуже средневековых рыцарей, что мало помогало…
— Часовой на баке зачищен, — последним отчитался Барклай.
— Принял. Так, теперь мой выход, страхуйте, черти.
Виктор отключил рацию и достал из кобуры «вул».
«Пираты» были настолько погружены в ожидание часа «Х», что никто не заметил появление диверсанта. Савченко в свою очередь не стал вопить, как образцовый мент — «Стой! Ни с места! Стрелять буду!» — и делать предупредительный выстрел в воздух. Он просто вскинул пистолет и надавил на спуск.
Ни Батиста, ни двое его подручных так ничего и не успели осознать — их черепа просто взорвались как глиняные горшки, разбрызгивая во все стороны кровавый коктейль.
После третьего выстрела затвор «вула» замер в заднем положении, патроны закончились. В современной войне шести патронов чертовски мало, но не в этот раз.
Сергей Ртищев, вздрогнув, резко обернулся и всего в нескольких метрах от себя увидел нагло ухмыляющуюся физиономию диверсанта.
— Ты?! — оскалился предатель, его ноздри стали раздуваться как у бешеного быка.