И, представляете, пришли благополучно. Не совсем, правда…
Зашли уже в воложку. Это я понял, потому что разрывы вокруг сразу прекратились. Такая тишина, только двигатель стучит. У меня рука на регуляторе, ухо повернул к колокольчику, жду сигнала. Но сигнала нет пока — значит, идем вперед. На всякий случай я сбавил все-таки обороты и только сбавил — слышу: бом-бом-бом! Набат, а не сигнал. Повернул рукоятку, закрыл подачу и не успел мотор заглушить — закряхтело, застонало днище. Чувствую, лезем на берег носом, но сделать уже ничего не могу. Встали. И, видимо, прочно встали — полкорпуса на мели. Хорошо еще, песок там, а то бы и вовсе полная авария. Ну, вылез кое-как из машины. Оказывается, не выдержали нервы у моего капитана. Как вошли в воложку, опасность миновала, так и забыла Валя про сигнал. За два метра от берега только и вспомнила. А сама стоит в рубке, держится за штурвал и плачет горькими слезами.
— Слушайте, Валя, — говорю я, — чего же плакать теперь-то? Ведь все хорошо.
— Да, — говорит, — все хорошо.
И вижу: хочет улыбнуться, а не может, слезы так и катятся ручьями.
А по берегу уже бегут к нам краснофлотцы. Гляжу, и адъютант бежит.
— Что случилось? — кричит на ходу. — Мичмана Ласточкина к контр-адмиралу.
— Никак нет, — говорю, — товарищ капитан-лейтенант, мичмана Ласточкина сперва к хирургу нужно.
Он посмотрел на меня.
— И вы, — спрашивает, — ранены?
— Так точно, и я ранен.
— Доложить можете?
— Так точно, доложить могу…
Да… Ну, доставили меня к адмиралу. Доложил я. Адмирал посмеялся. А потом и мне друзья доложили, как это вышло.
Баркасы эти вертлявые, рыскливые, особенно на течении да порожнем. Удержать такой баркас на курсе и вообще-то не легко, а если в первый раз стал к рулю человек, то, сами понимаете, какие кренделя начнет выписывать.
Валя старалась, конечно, как могла. Ну да ведь это еще хуже. Тут навык нужен, а не старанье. Короче говоря, такой сложный курс выбирал наш «Комсомолец», такие петли выделывал, что на берегу только диву давались. При таком беспорядочном курсе целиться практически невозможно. Ну и получилось, что идем мы сами не знаем куда, а снаряды и мины ложатся кругом, но все мимо.
А контр-адмирал в это время сам оказался на НП и, как увидел нашу джигитовку, спрашивает:
— Кто командир?
— Мичман Ласточкин.
— Ну, знаете, — говорит, — Ласточкин этот мастер. Как придет — сразу давайте его ко мне. Молодец… представлю…
ebooksa