Скоро и механику надоело задирать кверху голову. Он достал бидон из кормового ларя и стал подливать бензин в бак. А Гришка держал воронку и смотрел, как бензин пузырится и пропадает в баке.
Вдруг Гришке послышалось, что кто-то крикнул. Он обернулся.
Сверху со скалы матросы смотрели вниз, а под скалой наполовину в воде лежал человек. Двое матросов, оставшихся внизу, спешили к нему.
— Эй, на катере! Давай сюда, живо! Боцман сорвался! — крикнул один из них.
Механик бросился будить помощника капитана.
— Беда, Володя! — сказал он. — Савельев сорвался. Надо бы его на судно скорее.
Помощник капитана открыл глаза и сразу вскочил на ноги.
— Заводи! — крикнул он, и механик кинулся к мотору. Он хотел завинтить пробку бака, но второпях уронил кожаную прокладку от пробки.
Она покатилась по палубе, шлепнулась в воду и утонула. На этом катере как у примуса был устроен бак: если не закроешь его накрепко пробкой — бензин не пойдет куда нужно, и мотор работать не будет и не заведется даже. А без прокладки, как ни крути пробку плотно, все равно не закроешь бак.
Механик растерянно шарил глазами по всему катеру: искал, из чего бы сделать прокладку, да так, видно, и не нашел ничего подходящего. А с берега торопили, махали руками, кричали, что боцману плохо, кровью истекает человек.
Механик схватился было за пояс, но пояс оказался чуть-чуть поуже, чем надо. Тогда механик плюнул на палубу, посмотрел за борт, на то место, где утонула прокладка, и безнадежно развел руками.
— Ведь вот глупость какая, — сказал он в сердцах, — из-за такой ерунды человек пропадает!
Тут Гришка тронул механика за руку.
— Дядя, а какой ерунды надо-то? — спросил он.
— Кожи мне надо, а не ерунды! — огрызнулся механик и еще раз безнадежно окинул глазами весь катер.
— Дядя, а моя кожа не годится? — не унимался Гришка.
Он и в самом деле готов был свою кожу отдать, только бы спасти веселого боцмана.
— Отстал бы ты, парень, без тебя тошно! — беззлобно ответил механик.
С берега продолжали кричать и махать руками. А катер по-прежнему покачивался на волнах, и хотя помощник капитана давно уже стоял у руля и посматривал на берег, но и он не знал, что делать.
— Дядя, а мои сапоги? — сказал Гришка.