Щепкин объяснил суть дела, не вдаваясь в подробности. Его рассказ заставил Воеводина и Старшинова помрачнеть.
– Не хотелось бы портить отношения с консульством… Как оно еще обернется, – вздохнул Старшинов.
– Что от нас надо? – спросил Воеводин.
Он меньше переживал из-за случившегося и был больше настроен на работу.
– Взять под негласный контроль все перемещения японцев. Контакты, маршруты, сделки. Особенно контакты! Есть подозрение, что с ними могут выйти на связь… посторонние.
– Есть кто-то на примете?
Щепкин поморщился, неохотно ответил:
– Есть. Но это не точно.
– Сделаем, – кивнул Воеводин. – Жандармерию я сам предупрежу, они помогут.
– Отлично! Связь со мной обычным способом. Если что-то экстренное – через моего заместителя Гоглидзе. Он вроде как директор группы, общается со всеми подряд.
– Фильм взаправду снимать будете? – усмехнулся Воеводин.
– Будем. Под съемки операцию и проведем.
– А блокада с моря и задержка пароходов?
– Только если провалим операцию. – Щепкин постучал по столу и спохватился: – Да, японцам ведь сообщили о трупе Касуми?
– Уже. Из консульства звонили, просили переправить тело во Владивосток.
– Какие-то вопросы задавали?
– Уточняли причины смерти, – ответил Старшинов. – Больше чем уверен, они проведут осмотр тела перед захоронением.
Щепкин переглянулся с Воеводиным. Это и так понятно. Наверняка и своего врача заставят вскрыть труп, чтобы проверить, отчего умер Касуми.
– Яд искать будут точно, – словно прочитал мысли капитана Воеводин.
– Время потеряют. Касуми вылетел и вагона на скорости и переломал себе кости. Да и голову, наверное, ему отшибло, – хмыкнул Щепкин.