Сам без оружия

– Тогда грохнул, а сегодня гуляет? Лягашей не боится? Смелый какой.

Гусь одобрительно кивнул, сынок-то не совсем уж простачок. Соображает.

– Может, уйдем, батя? – продолжил Храп. – А ну как легавые нагрянут?!

– Нельзя, – с досадой протянул Гусь. – Да и Гришка просил… Куда он пропал-то?..

Храп завертел головой, ища взглядом брата.

– Он же во второй зал пошел. С кем-то говорить хотел.

– С кем-то!.. Притащил нас сюда, сам ушел. Да еще Козырь. Ладно… – Гусь высмотрел полового, поймал его взгляд и кивнул.

Тот, ловко огибая столики, бросился вперед. Когда зовет Гусь, к нему бегут на полусогнутых.

– Подай жаркое и рассчитай нас. Но тихо, чтобы без шуму, понял?

Половой кивнул, едва шевеля губами, вышептал:

– Не извольте-с…

Гусь вновь покосился в сторону соседского стола и вдруг озлился и на Козыря, и на шум в зале, а пуще того на младшого сынка Гриню, хитрости коего поставили Гуся в глупое положение.

…Зал на втором этаже был куда как меньше, зато обставлен богаче и выглядел солиднее. Никаких общих столов, только отдельные кабинки, а по периметру шитые покрывала. Свет давали светильники, вставленные в стены, оттого верхний зал был окутан легким полумраком, как в дорогих борделях.

По идее здесь должны были отдыхать и вкушать пищу купцы да дворяне из богатых. Да только эта публика сюда заглядывала редко, а честно говоря – никогда. Поэтому верхний зал занимали то представители какой-нибудь партии, то мелкие торгаши, ухватившие куш, а уж совсем редко лихие налетчики, рисковавшие своим появлением здесь и тем самым показывающие смелость и отвагу.

В этот час все семь кабинетов пустовали, а за портьерой в углу стояли два человека, говорившие на пониженных тонах. Вернее, говорил один из них – низкорослый господин лет тридцати пяти в приличном, но утратившем лоск костюме. Второй собеседник – Гриша Семенин, младший сын Паши-Гуся – сдавленно шипел, пронзая яростным взглядом низенького господина и постукивая ладонью по перилам.

– …Я за вашего человечка перед Козырем забожился! Слово дал, что будет все тихо и гладко! Вы же клялись мне, что он мешать не станет, только поговорит с ювелиром и его гостями. А вышло как? Ювелир и его жена наповал! И их гость тоже! Хоть деток не тронул! Это и есть – не помешает?

Вид Григория внушал страх – рост гренадерский, плечи широченные, лицо красное, налитые красным глаза сверкают. Под кожей играют тугие желваки.

Вот только низенький собеседник Грини страха не показывал и вообще вид имел донельзя спокойный.

– Не рвите голос, молодой человек, – сухо декламировал он, позволяя себе малозаметную хмурость. – Сделанного не воротишь. И потом, ювелира сам Козырь завалил. И жену заодно.

– Потому как ваш «надежный человек» пристрелил гостя ювелира! А свидетелей оставлять было нельзя.