Неподалеку под столом лежал Баклан. В груди торчал нож, вокруг него расплылось пятно крови. Вот так, оба наповал, и все концы в воду.
Щепкин обернулся. Жандармы вывели почти всех бандитов из зала. Только возле столика рядом с лежащим на животе здоровым парнем стоял на коленях немолодой седоватый мужчина. Он держал убитого за плечо и тихо выл. Два жандарма подняли его с колен, завернули руки за спину и поволокли к дверям. Мужик обернулся, нашел взглядом капитана и скривил рот:
– Теперь ты мой кровник, легавая тварь! За сынка спрошу, не помилую!
Жандарм подтолкнул его в спину.
– Шагай, шелупонь! Грозиться на нарах будешь!
Мужик сплюнул под ноги, бросил взгляд на убитого сына и сдавленно захрипел.
Щепкин подошел к Диане, которая сидела на стуле неподалеку от входа, бессильно свесив руки.
– Могла бы в ноги…
Диана подняла голову, слабо улыбнулась. Улыбка вышла невеселой, блеклой.
– Он уже нож поднял. Промедлила бы – ударил в спину.
Она замолчала, посмотрела, как поднимают тело Козыря.
– И этого успела огреть… он хотел стрелять. Я тебе, капитан Василий, жизнь спасла… два раза. Хоть бы спасибо сказал…
Диана встала, тяжело вздохнула и жалобно посмотрела на Щепкина. Тот благодарно кивнул, погладил ее по плечу.
– Спасибо, милая. Извини…
К ним подошел Гоглидзе, зажимая платком порезанную руку. В драке кто-то успел полоснуть по ней ножом, глубоко не ранил, но попал неудачно – под сгиб локтя.
– Что дальше, командир? Едем отсюда?
– Да… – Щепкин поискал взглядом Белкина, тот как раз выходил из отхожего места, вытирая платком руки. Следом топал жандарм, волоча за собой полового. Парнишка тихонько подвывал и держался за ухо. – В жандармское. Подведем итоги… операции, ети ее.
– Только без меня, – проговорила Диана. – Я что-то не очень… мутит.
– Ты не ранена? – встревожился капитан.
– Да нет. – Диана дернула уголком губ. – Это другое… чуть раньше срока.