Он схватил безвольную руку Зинштейна, энергично пожал ее, бросил «До завтра, встречаемся, в “Дононе”» и, продолжая играть разбитного мецената, пошел к выходу, оставив за спиной застывшего Зинштейна.
«Теперь не сорвется. Теперь, когда увидел деньги, увидел перспективу, почувствовал самостоятельность – сорваться не должен. Да и я не дам…»
Выйдя на улицу, Щепкин стер с лица приторную улыбочку, посмотрел на темное небо, натянул кожаный навес на кабину, сел в авто и завел мотор. От выпитых ста грамм коньяка во рту было горьковато. Пил Щепкин редко и мало. Сегодня пришлось разговеться. Теперь бы выбить алкоголь из организма хорошей нагрузкой и пропарить тело. Это будет хорошо.
До хаты Гриша-Скок добрался только перед рассветом. Сперва бежал, потом долго сидел в подворотне, а потом окольными путями пробирался к окраине города, где в небольшом домике жила его подруга, молодая разбитная девица Клавдия.
Он ввалился в дверь весь грязный, исцарапанный ветками, посиневший от холода и злой до предела.
Клавдия ахнула при виде своего хахаля, подхватила и почти донесла до горницы. Разула и раздела Гриню, бросила грязные вещи в угол и стала осторожно обтирать крупное тело рушником. Спрашивать милого дружка ни о чем не стала, знала, как он этого не любит.
Григорий немного пришел в себя, отстранил руки девушки и хрипло выдохнул:
– Дай водки.
– Что? – не поняла сразу Клавдия. Раньше ее дружок водки никогда не просил.
– Дай водку! – рявкнул тот, шарахнул по столу кулаком и грязно выругался.
Клавдия охнула, прижала руки к губам, опрометью бросилась за занавеску к шкафу и вынесла оттуда бутылку водки. Налила половину кружки, но Григорий выхватил у нее бутылку и стал пить прямо из горлышка. Поперхнулся, закашлял, пролив на грудь и пол почти половину, не глядя поставил бутылку на стол, вытер губы ладонью. Глянул на себя – почти голый – и нетвердым шагом пошел в спальню.
Там он ничком рухнул на кровать, смял руками подушку, спрятал в ней лицо и глухо зарычал. Клавдия тихонько присела рядом, положила теплую ладонь на его широкую спину, осторожно погладила.
– Гриша, соколик мой… что с тобой?
Григорий долго не отвечал, продолжал комкать подушку, порвал наволочку. Потом повернул голову и ответил:
– Батяню мово и брательника… легавые положили. Суки!
Клавдия вздрогнула от его скрежещущего голоса, ахнула, прижалась щекой к спине.
– Как же так? Гришенька, как же так?
– Ум-мм… гады! В спину!
Григорий повернулся, посмотрел на Клавдию и хрипло выдохнул:
– Дай еще водки!
ebooksa