Окрыленный ими, я стал тампонировать, впрыскивать дифтеритную сыворотку, вскрывать чудовищных размеров гнойники, накладывать гипсовые повязки...
Во вторник приехало не сто, а сто одиннадцать человек. Прием я кончил в 9 часов вечера. Заснул я, стараясь угадать, сколько будет завтра — в среду. Мне приснилось, что приехало девятьсот человек.
Утро заглянуло в окошко спальни как-то особенно бело. Я открыл глаза, не понимая, что меня разбудило. Потом сообразил — стук.
— Доктор, — узнал голос акушерки Пелагеи Ивановны, — вы проснулись?
— Угу, — ответил я диким голосом спросонья.
— Я пришла вам сказать, чтоб вы не спешили в больницу. Два человека всего приехало.
— Вы — что. Шутите?
— Честное слово. Вьюга, доктор, вьюга, — повторила она радостно в замочную скважину. — А у этих зубы кариозные. Демьян Лукич вырвет.
— Да ну... — я даже с постели соскочил неизвестно почему.
Замечательный выдался денек. Побывав на обходе, я целый день ходил по своим апартаментам (квартира врачу была отведена в 6 комнат, и почему-то двухэтажная: 3 комнаты вверху, а кухня и три внизу), свистел из опер, курил, барабанил в окна... А за окнами творилось что-то мною еще никогда не виданное. Неба не было, земли тоже. Вертело и крутило белым и косо и криво, вдоль и поперек, словно черт зубным порошком баловался.
В полдень отдан был мною Аксинье — исполняющей обязанности кухарки и уборщицы при докторской квартире — приказ: в трех ведрах и в котле вскипятить воды. Я месяц не мылся.
Мною с Аксиньей было из кладовки извлечено неимоверных размеров корыто. Его установили на полу в кухне (о ваннах, конечно, и разговора в N-ске быть не могло. Были ванны только в самой больнице, и те испорченные).
Около двух часов дня вертящаяся сетка за окном значительно поредела, а я сидел в корыте голый и с намыленной головой.
— Эт-то я понимаю... — сладостно бормотал я, выплескивая себе на спину жгучую воду, — это я понимаю. А потом мы, знаете ли, пообедаем, а потом заснем. А если я высплюсь, то пусть завтра хоть полтораста человек приезжает. Какие новости, Аксинья?
Аксинья сидела за дверью в ожидании, пока кончится банная операция.
— Конторщик в Шалометьевом имении женился, — отвечала Аксинья.
— Да ну! Согласилась?
— Ей-богу! Влюбле-ен... — пела Аксинья, погромыхивая посудой.
— Невеста-то красивая?
— Первая красавица! Блондинка, тоненькая.
ebooksa