Том 3. Собачье сердце. Повести, рассказы, фельетоны, очерки 1925–1927 гг.

Комаров. Пакгауз...

Брандмейстер. Э, ты, я вижу, не уймешься (швыряет в него сапогом). Вон!

Храп пожарных. За сценой слышно, как рушится потолок в пакгаузе. Женский вопль. За окном пробегает баба с иконой.

Бабий голос. Пропали, головушки горькие!

Комаров (с плачем бросается к телефону). Город! Город, барышня. Даешь пожарную команду! Горим!

Голос в телефоне. Который тут горит? Счас! Сей минуту.

За сценой грохот колес.

Труба. Там-тара-рам. Там-тара-рам.

Голоса за сценой. Сидорчук, качай. Качай, в мать, в душу... тара-рах... Осади! Рви его крюками. Федорец, дай в зубы этому мародеру. Публика, осади назад. Где ж ваша-то команда?

Голос Комарова. Спят они. Добудиться не можем.

Голос. Ах, сукины коты! Павленко, качай, качай (рев воды).

Брандмейстер (просыпается). Как будто шум?

Пожарные (просыпаются). Горит как будто? (В окнах зарево угасает.)

Брандмейстер. Что же вы спите, поросята... Ванька! Васька! Митька! Вставай, запрягай! Где мои штаны?

Голоса. Не надо. Потушили...

Брандмейстер. Кто?

Голоса. Городская.

Брандмейстер. Вот черти. И какие быстрые. И до всего им дело есть. Ну ладно. Раз потушили, слава богу. (Ложится и засыпает. Храп. Тьма.)

Михаил

«Гудок». 19 августа 1925 г.