Том 4. Белая гвардия. Роман, пьесы.

Появляется юнкер.

Стать здесь, к ящику пропускать беспрепятственно командира дивизиона, старшего офицера и меня. Но никого более.

Выходит Студзинский.

В случае надобности, по приказанию одного из трех ящик взломаете, но осторожно, чтобы ни в коем случае не повредить щита.

Юнкер встал на часы.

Малышев. Хороший офицер. (Мышлаевскому.) Капитан, пожалуйте сюда. Ну, вот я очень доволен, что вы попали к нам в дивизион. (Студзинскому.) Спасибо за рекомендацию. Рад познакомиться.

Мышлаевский. Рад стараться.

Малышев. Вы еще наладите нам отопление здесь, в залах, и в вестибюлях, чтобы отогревать смены юнкеров.

Мышлаевский. Слушаю-с.

Малышев. А уж об остальном я позабочусь сам. Ужин мы вам сюда доставим. А равно также и водку. В количестве небольшом, но достаточном, чтобы согреться как господам офицерам, так и юнкерам. Водку пьете, капитан?

Мышлаевский. Никак нет, господин полковник, я непьющий.

Малышев. Жаль, жаль. Ну, одну-то рюмку можно, не правда ли? (Студзинскому.) Караулы как?

Студзинский. Разведены, господин полковник, все в полном порядке.

Малышев. Ладно-с. Итак-с. Поручаю вам гимназию. Я поеду в штаб, через час вернусь. Будем ужинать. Будем здесь ночевать. Огонь, огонь, капитан Мышлаевский, разведите.

Мышлаевский. Будет исполнено, господин полковник.

Малышев. До приятного свидания, господа.

Алексей, Мышлаевский, Студзинский. Честь имеем кланяться, господин полковник. (Берут под козырек.)

Занавес

Конец второй картины Картина третья

Рабочий кабинет гетмана во дворце. Три двери. Громадный письменный стол, на нем телефонные аппараты, отдельно полевой телефон. На стене портрет Вильгельма II. Ночь. Кабинет ярко освещен.

Дверь открывается, и камер-лакей (старик, гладко выбрит, в ливрее) впускает Шервинского.