Том 4. Белая гвардия. Роман, пьесы.

Доктор (выходя). Теперь лежите, молчите. (Вытирает руки полотенцем.)

Елена (прикрывает дверь к Алексею). Опасно это, доктор, скажите?

Доктор. Гм... Кость цела, крупные сосуды тоже, но нагноение будет. В рану попали клочья шерсти от шинели.

Елена. Что же делать?

Доктор. Пусть неподвижно лежит. Повязку не трогайте. Если пропитается кровью, сверху подбинтуйте. Температуру смеряйте часов в шесть. Жидкое дадите есть, бульон. А вечером я приду, если будет мучиться, сам впрысну морфий. Больше ничего не нужно делать. (Тихо.) Как это он так подвернулся?

Елена пожимает плечами.

Ну ладно, до свиданья. Вечером приду.

Елена. Доктор... (Предлагает деньги.)

Доктор. Что вы? С врача-то!.. Не нужно. (Уходит в переднюю.)

Николка его провожает и возвращается.

Лариосик. Елена Васильевна. Я ужасный неудачник. У вас такое горе, а я еще сервиз разбил. Меня самого следует убить за сервиз. Но я сейчас же поеду в магазины, и у вас будет новый сервиз.

Елена. Ни в какие магазины я вас попрошу не ездить. Все магазины закрыты. Да разве вы не знаете, что у нас тут происходит?

Лариосик. Как же не знать! Ведь я санитарным поездом, как вы знаете из телеграммы.

Елена. Из какой телеграммы? Мы никакой телеграммы не получили.

Лариосик. Как? А мама дала телеграмму вам в шестьдесят три слова.

Николка. Уй... юй... юй... шестьдесят три слова...

Лариосик. То-то я смотрю, вы на меня с таким изумлением... вам даже неизвестно, кто я...

Елена. Тебе хорошо, Алеша? Лежи, лежи.

Лариосик. Тогда позвольте представиться. Ларион Ларионович Суржанский.

Николка. Очень приятно. Николай Турбин.